«Но подожди» ненавидит сцены, когда все придумывают идеи, одобряют их, реализуют, выливают на страницу, неряшливо и радостно. «Но подожди» пытается высказаться во время перепалки, но когда буйная литературная команда в вашей голове берется за дело, его капризный голосок оказывается недостаточно громким.
Импровизаторы рискуют и делают ошибки по определению: они позволяют себе очень глупое поведение и поднимают табуированные темы. Ведь именно это выводит их на новые направления и помогает установить связь с публикой.
Впервые я открыл для себя импровизационное письмо во время словесных спринтов Национального месячника сочинения романов. Словесные спринты побуждают авторов писать как можно быстрее в заданный отрезок времени, часто с подсказкой, помогающей начать работу. Вы можете заниматься этим в группе (как во время NaNoWriMo в ноябре) или лично, установив ограничение в 5 или 10 минут. Выберите подсказку наугад из словаря или, если хотите поддержать тему вашей истории, задайте себе подсказки, которые с ней связаны.
Пока идет время, важно не колебаться. Позвольте мыслям мчаться со скоростью гончих. Пишите с ощущением срочной необходимости. Перескочите через запреты, осветите каждую заблудшую, одинокую мысль в голове и позвольте ей вырваться на волю. Пропитайте страницы чернилами.
Словесный спринт предлагает вам выключить оценочное суждение, вступив в поток интуиции, к которому подключается высокоскоростное письмо. Если актер выдерживает паузу перед тем, как начать сцену, значит, он планирует дальнейшие действия или его останавливают социальные нормы. Цель не в том, чтобы все продумать, нужно просто освободиться – последовать за «Да, и…», которое ваш разум представляет разным другим «и».
Я особенно люблю выполнять это упражнение, когда мою голову наполняют осуждающие и оценивающие голоса. Пишу ли я глупости? К счастью, да, но мне нравится писать, надев шутовской колпак. В литературе архетипичный Шут бормочет ерунду, ведет себя как ребенок и не понимает общественные нормы (или, по крайней мере, притворяется, что не понимает), поэтому он может говорить правду, когда другие такой возможности лишены. Можно сказать, что шут – совершенный рассказчик: он берет на себя риски, необходимые для того, чтобы рассказать историю, которую видит только он.
Так что не бойтесь, что вы можете поскользнуться, когда пишете. Поскальзывайтесь на банановой кожуре. Или на сюжете. Или на описании персонажа, реплике диалога, отдельном экстравагантном слове. Чем больше я импровизирую, чем больше дурачусь, тем выше вероятность, что я стану рассматривать смелые точки зрения, обнаруживать неожиданные повороты сюжета и удивительные переломные моменты в истории персонажей, открывать дверь счастливым случайностям.