«Теория гештальта имеет дело с формальной организацией, но делая это, она обращается и к содержанию. Она говорит: дайте мне набор сил, и я скажу вам, как они должны быть организованы. Теория гештальта предпочитает порядок хаосу в том смысле, что порядок – это условие творения абсолютно всего, тогда как хаос имеет дело с ничем, если мы определим его как отсутствие организации. В психологии искусства нельзя полагать, как это делает Антон Эренцвейг, что какое-либо произведение является результатом свободного от гештальта бессознательного субстрата. Книга Бытия учит, что мир возникает из хаоса, но это не означает, что мысль Создателя свободна от гештальта».
Я бы мог приводить еще много подобных остроумных сентенций, так как перевел для себя эту книгу. Несмотря на лаконичность, эти мысли Арнхейма кажутся мне проектом более обширных и серьезных обобщений. Они представляют собой то, что немецкий романтик Гаман называл эстетикой in nuce (в орехе).
Рудольфа Арнхейма я встретил в 1965 г. в Нью-Йорке. Я знал его телефон, позвонил ему, и мы встретились в ресторане одного из отелей. Я передал ему только что изданный перевод его книги «Искусство и визуальное восприятие». Издательство «Прогресс» в соответствии с давней советской традицией издало эту книгу без разрешения автора и издательства. Я тщетно пытался объяснить Арнхейму причины такой издательской практики, но боюсь, что он так ничего и не понял. Я сам почувствовал нечто подобное, когда китайцы издали мою книгу без всякого согласования со мной. Но вместе с тем Арнхейму было приятно узнать, что его знают и читают в России. С тех пор издательство «Беркли Юниверсити Пресс» присылало мне все новые издания Арнхейма.
Я долгое время переписывался с ним, но со временем из-за занятости и частых переездов перестал писать, о чем очень жалею. В то время когда я его встретил, он вышел на пенсию и жил в свое удовольствие без необходимости преподавать в университетах или возглавлять Американское эстетическое общество. Его отличали живость ума, желание увидеть в обыденном необычное. Он действительно был маленькой совой на плече Афины.
Во время моей первой поездки с выставкой детского творчества я встречался со многими учителями американских школ, теоретиками художественного воспитания. Иногда были неожиданные встречи. Помню такую сцену. Наша выставка почему-то располагалась в здании центра мормонов в Сан-Франциско, вход в нее был открыт для всех. Однажды утром дверь распахнулась, и по ступеням спустился высокий человек в сутане, с православным крестом на груди. Он был окружен свитой из нескольких человек. Это был Иоанн Шаховской, архиепископ Сан-Францискский (в миру – Дмитрий Алексеевич Шаховской).