В книге «Наш философский дом» приводятся многочисленные воспоминания его бывших и нынешних сотрудников. Здесь слышны личные голоса, рассказы о различных людях, различных периодах жизни института. Интересны воспоминания Т. И. Ойзермана, В. А. Лекторского, А. В. Гулыги, В. В. Соколова, Э. Ю. Соловьева, Н. В. Мотрошиловой. Каждый из них по-своему рассказывает о жизни института, и довольно часто эти воспоминания открывают какую-то малоизвестную страницу истории. Помимо философского творчества институт внес серьезный вклад в сатиру, которая пышным цветом расцвела в стенгазете института, вывешенной в коридоре. Знакомиться с этой газетой приходила вся интеллектуальная Москва. Здесь красовались перлы Саши Зиновьева, Эвальда Ильенкова, стихи Эриха Соловьева. Кстати, интервью с Соловьевым мне кажется самым достоверным, критичным и даже самокритичным документом книги. Этим оно отличается от воспоминаний Гулыги, в котором Арсений Владимирович, вспоминая карикатуры на эстетика В. А. Разумного, иллюстрирующие философский памфлет М. А. Лифшица «В мире эстетики», вдруг неожиданно пишет, что в этом памфлете «Лифшиц раздел самого себя». Я знаю, что А. В. Гулыга был недоволен ремарками Лифшица в свой адрес, но он мог бы полемизировать с Лифшицем при его жизни, а не порочить ушедшего из жизни человека, это выглядит как-то непорядочно.
В книге приводятся два списка, которые завершают историю института: список философов, погибших на фронтах Второй мировой войны, и список философов, репрессированных в годы советской власти. В первом списке 10 человек, это имена тех, кто ушел на фронт и погиб в боях за родину. Во втором списке числится 115 человек. Как видно, советская власть уничтожала своих ученых более активно, чем военная машина фашистов. В советское время свободомыслящие философы (ведь что такое философия, как не наука свободно мыслить?) были смертниками. Власть не прощала попыток мыслить не по шаблону, не по предписанию. Те, кто стремился выжить, должны были отказаться от себя, от своих идей, предавать других, обвинять их как пособников вражеской идеологии. Но и их, как мы знаем, ждала та же печальная участь. Физически Власть могла победить и уничтожить инакомыслящих, но интеллектуально это была пиррова победа. Она неминуемо приводила власть к поражению.
Любопытно, что отношение Власти к Интеллекту и философской мысли остается тяжелым наследием былого режима, которое сохраняется и по сей день. Об этом свидетельствует следующий факт. Музей им. Пушкина выселяет институт из исторического здания, которое он занимает с 1929 г. Музей уже достаточно расширил свои владения вокруг здания, основанного Цветаевым. Насильственное выселение института – это по сути дела возврат к сталинской системе отношения к философии. Философия опять отправляется если не в ссылку, как это было на «философском пароходе», то на выселки. Сегодня мы пытаемся построить высокотехнизированное общество, вкладывая человеческие и финансовые ресурсы в технотронику, информационные системы и т. д., но при этом забываем, что техника, лишенная Интеллекта, утратившая философскую основу, может привести только к торжеству технократии и утрате гуманистического начала в обществе, итогом чего может стать только катастрофа, которая неоднократно уже описывалась в современных антиутопиях, да и отчасти уже реализовывалась на практике.