Неожиданно сыновей Алимурзы Тоха и Хоха будто подменили. «Сестра родная!» — иначе теперь они меня и не называли. Оберегать вдруг стали. Одну никуда не отпускали. Куда я, туда и они. Так и кружили, с кинжалами на поясах. Старший, Тох, щеголял в красном бешмете, в черкеске из черного сукна, в серой каракулевой папахе, шевиотовых галифе и сафьяновых ноговицах с калошами. Поясок с серебряными язычками стягивал его осиную талию. Посмотришь, прямо-таки первый парень на деревне, второго такого на свете не сыскать. Никто лучше его не пел и не плясал и на приветственные тосты не отвечал. Девушки, бывало, заглядывались. А уж похвастаться любил. Придет на танцы и на виду у всех начинает снимать калоши. Мол, видите, хожу в обновках…
Вначале я так и не поняла, с чего это двоюродные братья переменились ко мне. Давно ли смотрели на меня волками?
Но тут как-то случилось быть на свадьбе старшей дочери Дзестелон. Аппе, который был тоже там, пригласил — осмелился все же — меня танцевать. А по дороге домой подвыпивший Тох предупредил:
— Знай, что я измолочу ему и вторую ногу. Этому председателю!..
— Что плохого он тебе сделал?
— Нутро не нравится, — отцовским голосом произнес Тох. — С какой стати он сегодня выскочил танцевать с тобой? Очередь была другого!
— Об этом спроси у самого председателя, — посмеялась я.
— Нам не нужен хромой зять! — сказал, словно отрезал. — Твой председатель и земли не хотел давать моему отцу. А теперь найдешь ли в селе кого богаче? В городе дом строим? Строим. Вальцовую мельницу ставим? Ставим. И советская власть ничего против не имеет. Один только Аппе косится!
— И мне тоже не нравится, — сказала я, — что новый Дженалдыко появляется… Батраков завели себе…
— Ха-ха-ха! — засмеялся довольный Тох. — Нэп, дорогая сестра, как говорит мой отец. Ты что, против советской власти? Лучше скажи, понравился тебе парень, с которым ты танцевала последний раз?
— Нет! — обозлилась я. — Я даже не запомнила его!
— Напрасно, — обиделся Тох. — Другого такого парня, как говорит отец, в нашей округе нет. Старосельский он. А там ребята хваткие. Не теряются… Смотри, не украли бы… — недобро сказал он.
— За тобой и за Хохом я как за каменной стеной, — снова пошутила я.
— Да, да, — словно спохватился он. — Не бойся, сестра, мы тоже мужчины! — Тох постучал себя в грудь. — Отец говорит, что если тебя не сбережем, то мы даже козьего уха не стоим…
Ночью, когда село спало глубоким сном, кто-то тихо постучался в дверь. Потом еще и еще. Мы проснулись, прислушались. Почему-то стучавший представился мне тощим, с черным щетинистым лицом и бритой головой.