Хатагов кратко доложил о выполнении задания, сказал о «языке» и закончил сообщением о гибели двух товарищей.
Командир и комиссар сняли шапки и полминуты стояли молча. Это все, что они смогли сделать, отдавая честь погибшим.
Потом Щербина пожал руки вернувшимся с задания партизанам и объявил им благодарность командования.
— А сейчас, товарищи, идите отдыхать, — сказал Щербина, — на подробный доклад об операции мы вас вызовем.
— Хорошенько отдохните! — добавил комиссар.
* * *
С первой же встречи комиссар Кеймах сразу пришелся по сердцу Хатагову. Может, лицо его вызывало расположение или прямой и умный взгляд, трудно сказать. Скорее всего весь облик этого человека, говоривший о мужестве и отваге и вместе с тем о доброте и внутреннем тепле, которые так и выплескивались наружу сквозь внешнюю суровость и официальность.
«Хорошенько отдохните!» — это было сказано не для красного словца. Нет. В голосе, в интонации, в лаконичности звучала подлинная забота и человечность. Выражение его лица как бы говорило: герои! Вас бы сейчас в Сандуновские бани, искупать, помыть, не жалея мыла, да в чистое белье вас, да в теплую постель. И конечно, ужин с вином… Так думал Хатагов, устраиваясь в блиндаже, на сыроватых сосновых ветках. Сейчас над ними была крыша в три наката из толстых бревен, а у входа в блиндаж — свои, надежные люди. Словом, все для сна, который незамедлительно и воцарился в блиндаже.
Кто из них спал дольше, никто не скажет, потому что, как только Хатагов открыл глаза, его тут же тихо окликнул Иван Плешков.
— Можешь даже кричать, я уже давно не сплю, — послышался сонный голос Петра Адамовича.
— Ну, давно или недавно — проверять не будем, — сказал, потягиваясь, Хатагов. — А вот начальство, видимо, совсем о нас забыло.
— Надо бы высунуться из землянки да посмотреть, что на свете делается, — с ленцой в голосе протянул Адамович.
— На свете, — передразнил его Плешков. — Бьюсь об заклад, что над нами уже звезды горят…
Не успел он «втравить» друга в спор, как у входа в блиндаж послышались шаги и чей-то голос произнес:
— Товарищ Хатагов! К командиру!
— Здесь Хатагов, но как я найду командира?
— Я покажу, следуй за мной!
Хатагов выбрался из блиндажа. В лесу было так же темно, как в землянке, и он окликнул партизана:
— Эй, не беги так, за тобой не угонишься.
Блиндаж командира был недалеко.
Когда Хатагов вошел, он увидел комиссара и командира, сидевших за сколоченным из березовых обрубков столом и просматривавших какие-то бумаги.
— Товарищ командир, по вашему приказанию…
— Присаживайтесь, — перебил его Щербина. При этом он указал на солидный комель.