К ее гнетущим мыслям примешивалась тревога за сестру Валю, которая пошла в бригаду Димы для проверки связи и вот уже третьи сутки не появлялась домой. «Может быть, с нею что-либо случилось?» — думала Галя, идя поздно вечером к себе домой.
Нервы были взвинчены до предела. Она переменилась в лице, осунулась, каждый сигнал автомашины отзывался резким замиранием сердца, пугали и шедшие навстречу гестаповцы. Она всю дорогу держалась рукой за щеку, а дома на вопрос хозяйки ответила:
— Адская боль! Подводит меня проклятый зуб.
Но вот — радость. Дома ее ждала Валя. Она бросилась сестре на шею, прижалась к ней. Заметив бледность сестры, спросила:
— Что с тобой? Не заболела ли ты?
Галя упала на кровать и прошептала:
— Кажется, хуже… меня могут выгнать с работы. Потом, потом расскажу, Валюта. — И Галя приложила палец к губам.
Они сели за стол, поужинали, говоря о разных безделушках, о платьях, о модных туфельках и кино.
На другой день, когда в полиции безопасности прослушивали записанный разговор двух сестер — Гали и Валентины, — там не получили никаких улик против Гали. Наоборот, в ее словах о фон Кубе чувствовалась почтительность, а далее разговор шел о платьях, о немецких чулках, о кинофильмах и артистах, и в нем ничего подозрительного уловить не удалось.
К счастью, гестаповцы не могли подслушать другой разговор, за который они отдали бы не одну тысячу немецких марок.
Сидя во дворе, на небольшой скамеечке, Галя и Валентина живо обменивались впечатлениями.
— Как хорошо, Валюта, что ты здесь. Сразу легче стало на душе, лишь тебя увидела. Как ездилось? А ты до конца уверена в Наде?..
— Что ты, родная! Она наша. Ее хорошо знает командир бригады.
— Но у меня возникло подозрение.
И Галя подробно рассказала сестре о разговоре в кабинете фон Кубе.
— Видишь ли, милая, за нами установлено наблюдение. И если бы у полиции безопасности был хоть один процент, хоть сотая доля процента подозрений, нас бы взяли немедленно.
Галя недоверчиво, но с некоторой надеждой посмотрела в глаза сестре.
— Но что же это тогда? Зачем?
— Испытывал! Он, по-моему, хотел запугать, проверял твои нервы. А потом, он хоть и садист, но ты ему нравишься.
— Ой, что-то тут не так. Я боюсь попасть к гестаповцам. Ты принесла яд?
— Да… Но к нему с ядом…
— Я не для него… Для себя… на, всякий случай, Валя.
Сестра с удивлением посмотрела на нее…
— Не смотри так, Валюта… Я ведь на случай, если гестапо… понимаешь?
Долго еще беседовали сестры-подпольщицы о своем положении, успокаивали друг дружку, вздыхали и смеялись.
Закончилась беседа Валиным рассказом о бригаде. Она так красочно описывала молодого, красивого кавказца, что Галя даже спросила, не влюбилась ли она.