Алиас, прикрыв глаза, смотрел на меня. Я чувствовала, как он ласкал моё тело взглядом. Я чувствовала, что завожусь сама, и вздрагивала, от чего узелок впивался между ног, а по телу растекалось извращённое удовольствие. Гад! За что он так со мной? Неужели не видит, что мне плохо? Языком попыталась вытолкать галстук, но ничего не выходило! Слюни впитывались в ткань, и она прилипала к нёбу.
Я закрыла глаза и отвернулась. Лучше потолок рассматривать! Но взгляд я его чувствовала, слышала прерывистое тяжелое дыхание. Сердце заходилось в груди. Во рту от кляпа пересохло, я замычала, пытаясь крикнуть, что задыхаюсь!
— Ещё чуть-чуть, — произнёс Алиас, — потерпи ещё немного!
Я терпела! А что мне в моём случае приходилось делать. А Алиас балдел. Он маньяк! Ему достаточно было смотреть, а мне больно! Больно от того, что узел впивался через ажурные трусики в чувствительную кожу. Я не видела ничего, кроме красных глаз и чуть вздрагивающей плоти. Ствол был широкий, упругий, увитый взбухшими сосудами.
— Урод! — промычала я и всхлипнула. Нет бы отшлепать, как обещал! Да, я согласна на такое наказание. А это! Это была страшная пытка!
Через мучительно долгое время этот садист встал! Я с облегчением выдохнула. Дышать становилось всё сложнее. Первым он вытащил кляп. Я сипло попросила пить. Он оставил меня связанную на диване и сходил за графином с водой. Усадил меня так, что я дышать не могла от упирающегося в промежность узла и приказал:
— Открой рот.
Я открыла, мысленно проклиная Тамино. Вода полилась прямо из графина в рот тонкой струйкой. А манаукец со спущенными штанами стоял надо мной и наслаждался видом сверху.
Я отвернулась, сглатывая. Вода полилась на грудь.
— Холодно, — вскрикнула, а он словно не слышал.
— Кэйт, ты просто создана для меня. Который раз убеждаюсь в этом. Ты самое совершенное, что я видел! Так бы и съел тебя.
Графин медленно двигался, обливая мои груди прохладной водой. Я вздрагивала, а перед глазами всё плыло от болезненного возбуждения. Потом водой облило живот, и я задержала дыхание, а затем застонала, когда вода скатилась между ног, успокаивая, охлаждая. Потом вода стала подниматься вверх.
— Диван не жалко? — тихо простонала, так как ровно говорить уже не могла.
Подо мной образовалась лужа. Кожа обивки воду не впитывала, и было очень неприятно лежать на диване.
Алиас покачал головой. Ещё раз приказал открыть рот, и я напилась вдоволь. Развязывал Тамино меня нехотя, целуя красные следы на коже. Я же оттолкнула его руки, когда мои он освободил, и хотела дать ему пощёчину, но Алиас уклонился. Затем поймал руку и стал вылизывать её.