– Ты ей оргазм сломал, вот она и вылетела, как фурия. Вы, курсанты, все немножко помешанные, каждый на своем. Мы уж привыкли. Для того и убиваем в вас все личное, чтоб друг друга не травмировали. Представляешь, сколько у нее за тридцать лет жизни накипело? Если она на тебя это выплеснет...
– Игорь, пора клубнику вынимать, – сказал капитан. – Для первого раза хватит. – Как у них?
– В пределах нормы, – кисло отозвался он. – Середнячки.
Капсулы одновременно открылись, и лейтенант поспешил к ним. Курсанты в гробах растерянно шевелились, сонно моргали и боязливо трогали датчики. Первым очухался не в меру активный Филипп.
– Ну-у!.. Во-о!.. – замычал он, выпрыгнув из кабины.
– Построились, – скомандовал Игорь.
– Нет, ну три руки! Три ноги! – не унимался лысый, все толкая в бок усатого начальника.
– Заткнулся! – прикрикнул лейтенант. – Школа держится на дисциплине, ясно? Тихон, шел бы ты отсюда. У меня здесь воспитательный процесс.
Идти Тихон не мог – он празднично вышагивал. Улыбался не таким уж мрачным стенам, по-детски не-принужденно размахивал руками и страстно желал встретить хоть одну морду, чтобы взглядом, гордой осанкой, движением подбородка показать, что у него получилось.
Он смог, он преодолел. Дальше будет легче. Сто занятий, двести – неважно, мастерство – дело наживное. Он отточит. Станет самым лучшим. Не ради наград и почестей, а просто потому, что не владеть собственным телом стыдно. Иметь шесть орудий и не завалить какую-то медузу – противоестественно.
Свернув в свой коридор, Тихон увидел Марту. Она сидела в той же позе, что и в прошлый раз: прислонившись спиной к створу и широко разведя колени. Мягкие пятки ботинок упирались в крутую задницу, словно демонстрируя доступность этого прикосновения.
– Чего приперлась? – угрюмо спросил Тихон.
– Да вот, соскучилась.
– Вали отсюда.
– Фу. Я, может, в гости к тебе. Мы ведь кой-чего не закончили.
– И даже не начинали.
– Сладенький, милый мальчик, – произнесла она с ударением. – Неужели ничего не хочется изменить?
– Для этого нужна женщина, – ответил Тихон, щурясь, скребя ногтями ремень, но не отворачиваясь.
– Ну и дрянь же ты! – с лютым восхищением воскликнула Марта и быстро пошла прочь.
Тихон смотрел ей в спину до тех пор, пока она не исчезла за поворотом, и только потом, удовлетворенно крякнув, открыл кубрик.
Универсальная печь, нарушив изуверскую традицию, накормила его нормальной едой. Что-то подсказывало Тихону, что диета осталась в прошлом – навсегда. Он заказал угря с жареной картошкой и, немного подумав, грибы. Из бункера выехала металлическая плошка с длинной прямой ручкой, наполненная какими-то пластинками, напоминающими мелко порезанные яблоки, только не сладкие.