– Отстань ты со своими мыслями! – тут же отозвалась она. – Вон еще одна сволочь, а у нас всего шесть секунд.
Последняя муха изобразила что-то вроде мертвой петли и, выйдя из пике над самой землей, устремилась в серую даль.
– Четыре, – проскрежетало рядом. – Четыре секунды.
Танк наклонился назад, на какой-то миг замер и бросился следом. Муха летела так низко, что порой скрывалась за ближними холмами, и тогда Марта возбужденно прибавляла скорости. Воздух между близко посаженными стволами тревожно гудел и давил на лобовую броню тугим, осязаемым потоком.
Сорвавшись с очередного трамплина, танк взмыл на несколько метров, и Тихон инстинктивно съежился в ожидании удара.
– Ничего тебе не будет, трус! Три секунды осталось. За пригорком развернулась идеальная равнина. Муха неслась впереди, порывисто меняя высоту и направление. Издали она и впрямь выглядела как насекомое: черная, едва различимая точка, которая сама толком не знает, куда летит.
Нет, не попаду, решил Тихон. Нереально. Пусть Игорь даст другое задание. Это же только разминка. Затянулась она что-то.
– Чего ты канителишься? – недовольно спросила Марта.
– Все равно промахнусь, – бессильно ответил Тихон самому себе.
– Ты что, гаденыш, кару захотел? Три балла захотел? А я тут при чем? – взвизгнула она. И вдруг внутри, прямо под черепной коробкой, взорвалась:
– Стреляй, сладкий, время!!
Тихон тупо посмотрел на недосягаемую муху и послал ей вдогонку вялый голубой клубок – исключительно для очистки совести.
– Ну вот, трусишка, – умиротворенно заметила Марта.
На горизонте неярко полыхнуло, и в следующую секунду к небу потянулась жидкая струйка копоти. Танк
– Раньше ты приказывал пушке выстрелить, а теперь приказал попасть, – добавил Игорь. – Совсем разные вещи.
– А что же вы до этого?..
– До этого ты не верил. И не боялся. И злость в тебе была, как в интеркино, нарисованная. Не волнуйся, стрельба у всех тяжело идет. Анастасия, например, еще дольше в тире проторчала.
– Когда ее прислали в Школу, она была значительно моложе, – засмеялся Егор.
– И Марта не сразу научилась. Кстати, как тебе ее соседство?
– Непривычно. Думаю, что надо развернуться, – она разворачивается.
– Все потому, что она стрелять умеет. Ей не хуже тебя известно, куда и когда ехать.
– В мозги ко мне влезала...
– Так ведь и ты к ней – тоже. Справедливо, разве нет?
– Влезал, да, – с отвращением проговорил Тихон. – Больше не буду. Она же больная, Игорь, совсем больная! Тогда, перед самоликвидацией... она этим наслаждалась! Тем, что такая несчастная, что с жизнью расстается. Просто балдела! И в этом еще было что-то физиологическое, сексуальное даже.