— … да, Верочка… конечно… Бегу!
— П-понятно! — еще раз сказал Прохоров и исчез в толпе.
Иван Сергеевич лежал, засунув голову в подушку, в двухместном номере гостиницы. Больше никого в номере не было. За окном виднелись шпили высотных зданий и вспыхивала реклама.
В номер вошел парень, загорелый, широкоплечий. Скучающей походкой, засунув руки в карманы, он несколько раз прошелся по номеру, поглядел в окно. Потом остановился возле Травкина:
— Друг, а это, между прочим, моя койка.
— Простите, пожалуйста, я не знал, — сказал Травкин и перелез на соседнюю кровать.
— Травкин! — узнав соседа, обрадовался парень. — А я только что телеграмму твоему директору послал, насчет восемнадцати градусов…
— Процентов, — поправил Иван Сергеевич.
— Не важно, разберутся… Миша! — парень протянул руку.
Иван Сергеевич пожал ее.
— Ты что приехал? — спросил Миша, усаживаясь на кровать напротив Травкина.
— На исследование, — объяснил Иван Сергеевич. — Изучать меня будут.
— Вот чайники, — беззлобно сказал Миша.
— Это ты напрасно, — немножко обиделся Травкин. — Все-таки уникальный случай…
— Вообще-то, конечно, — сказал Миша покладисто. — А я — водолаз. Мы тут из Москвы-реки старую бомбу поднимали… Слушай, дядя Ваня, а та девушка замужняя?
— Какая девушка?
— Ну, дикторша… Которая с тобой по телевизору выступала.
— Не знаю.
— Красивая… А у тебя бритвенные лезвия есть?
— В чемодане, — Иван Сергеевич ткнул пальцем под кровать.
Миша вытащил чемодан Травкина, открыл его и тихо обрадовался.
— Рыбка! — сказал он, разворачивая жирную бумагу. — Хочешь? — спросил он, отламывая большой кусок.
— Не-е-е…
— Вкусная, — сказал Миша, аппетитно чавкая.
— Кило триста. Я ее на кружок поймал, — похвастался Иван Сергеевич.
— Домашняя, значит, — сказал Миша уважительно и отломил еще кусок. — А я вот никак жениться не могу… Всю жизнь по столовкам…
— Что, не нравится никто?
— Наоборот, мне почти все нравятся. Только я никак познакомиться не могу. Наверное, во мне шарма нету. Вот ты, дядя Ваня, как думаешь, есть во мне шарм?
— Не знаю… О-о-о!!! — вдруг взвыл Иван Сергеевич, хватаясь за щеку.
Они вышли из гостиницы и сели в такси.
— В какую-нибудь зубную поликлинику! — сказал Миша, усаживаясь рядом с водителем.
Машина тронулась.
— Хуже нет, когда зуб болит, — сказал таксист, шипя и шепелявя. — Рожать и то легче.
— А ты что — рожал? — спросил Миша.
— Рожать-то я не рожал, — прошепелявил таксист. — А зубов всего пять штук осталось… Теперь берегу, а раньше, по глупости, чуть заболит — сразу — дерг!.. Говорят, в каких-то Ямках снежного человека поймали и у него тридцать три зуба… Житуха: рви — не хочу!