Домик был тих и, казалось, затаился.
В тишине громко чихали черные от пыли мотоциклисты.
Иван Сергеевич приметил в окне лицо супруги и почесал затылок: он побаивался. Тогда Баранов взглянул на часы и кашлянул. Иван Сергеевич пошел к дверям.
Первые любопытные показались из облака пыли. Это, конечно, были мальчишки.
— Люба, — сказал Иван Сергеевич, входя в комнату. — Я должен покинуть вас, может быть, навсегда… Дело в том, что сейчас…
Но тут звонкая пощечина прервала его речь.
— Вон!.. Вон отсюда!
Иван Сергеевич потер ушибленную щеку и сказал, тихо, без обиды:
— Эх ты… Я должен войти в контакт с марсианами, а ты дерешься…
— Уходи… — Люба, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. — Уходи к своей… этой… Входи с ней в контакт, блудливый кот!
— Эх ты… — снова сказал Иван Сергеевич и, махнув рукой, выбежал на улицу.
Колька и Вовка стояли в толпе таких же, как они, сорванцов, открыв рты, таращили глаза на своего знаменитого отца.
Иван Сергеевич подошел к сыновьям, склонился, крепко прижал их к себе, поцеловал.
— Смотрите у меня… Мать берегите, — сказал он и пошел к машине. — Семья согласна, — сказал он Баранову. — Поехали!
Мотоциклисты прыгнули на мотоциклы, взревели моторы.
Собаки и мальчишки снова побежали за черной машиной.
Колька, было, обогнал своих сверстников, но споткнулся о камень, упал и заревел…
Это было огромное, очевидно, подземное сооружение. У стены, сплошь покрытой графиками и картами звездного неба, стоял стол с телефонными аппаратами, видеотелефонами, телевизорами и светящимся табло. За столом сидели несколько мужчин, представителей разных народов, с властными и мудрыми лицами, и одна женщина — Галина Петровна Пристяжнюк. Перед каждым из них был флажок его страны.
Иван Сергеевич с чемоданчиком в руке стоял перед столом.
Громко тикал метроном.
Председатель говорил:
— …Мы не даем вам оружия, хотя вы солдат и умеете им пользоваться. Мы надеемся на ваше кровное родство с марсианами.
— До старта остается тридцать минут! — раздался из репродукторов железный голос. И жутко прозвучал он в глубоком подземелье. Чаще замигали светящиеся табло.
Люди за столом встали и низко опустили головы, выражая последнее свое уважение Ивану Сергеевичу.
— Разрешите выполнять? — по-солдатски спросил Травкин.
— Да!
— Слушаюсь!
Подошли двое одетых в специальную форму сопровождающих, встали по бокам Ивана Сергеевича.
Из репродуктора опять упал в зал железный голос:
— До старта двадцать пять минут!
Травкин и сопровождающие повернулись кругом и зашагали к выходу из зала.
Навстречу Ивану Сергеевичу нерешительно направились его московские друзья. Они почтительно остановились за несколько шагов, глядя на Ивана Сергеевича, как на божество.