Хор умолк.
С временной деревянной трибуны к землякам Травкина обратилась Пристяжнюк.
— Дорогие товарищи! Друзья! Сегодня мы открываем памятник вечному страннику Вселенной Ивану Травкину!
Толпа захлопала.
— Он был талантливым технологом, образцовым семьянином и выдающимся рыболовом! Память об Иване Травкине в наших сердцах! Пускай Вселенная всегда будет для него пухом! — Пристяжнюк махнула рукой.
Хор запел «Песню о Тридцать Третьем Зубе».
С памятника медленно сползло покрывало.
На невысоком постаменте был установлен бюст Ивана Сергеевича. Травкин смотрел в небо. На его непокрытую голову ласково опускались снежинки. Травкин мудро и загадочно улыбался.
Плачущая Люба и по-взрослому серьезные Колька с Вовкой подошли к памятнику и возложили на постамент по цветочку. Затем Пристяжнюк и Аркадий Борисович приволокли и положили возле подножья огромный железный венок, увитый лентами.
Толпа стала медленно расходиться.
Была густая, зимняя ночь. Ветер завывал в голых ветвях деревьев, мела поземка. Посреди площади слабо белел памятник Ивану Сергеевичу. Жалобно звякали железные листики венка, и траурно развивались траурные ленты.
Какой-то человек то и дело оглядывался, перебегая от дерева к дереву, пока не подобрался к памятнику. Это был Прохоров. Он вытащил из-за пазухи электрический утюг и уставился в гипсовое лицо Ивана Сергеевича.
— На! — прошептал Прохоров. — Получай, притворщик!
И со страшной силой ударил бюст по скуле утюгом.
Иван Сергеевич в ужасе зажмурился и закричал, схватившись за щеку:
— А-а-а!!!
…Он открыл глаза и увидел… зуб. Огромный, занимающий весь экран, зажатый клещами зуб.
— Вот и все! — сказал профессор Баранов и вышвырнул зуб в плевательницу. — Невежды, — пробурчал он, подходя к умывальнику.
Травкин долго, не мигая, ошалело смотрел в одну точку, потом спросил:
— Значит, я того… Уснул?
А в приемной института Ивана Сергеевича Травкина ждали все его друзья — Миша, Безродный, Любашкин, Розочка, Аркадий Борисович и Пристяжнюк. Здесь же толпилось несколько корреспондентов и просто любопытных. Все сгрудились около Родиона Хомутова, внимательно слушали его.
Родион Хомутов, возведя глаза к небу, завывая, читал свои стихи:
От природы около уха
Тридцать третий вырос вдруг…
и т. д.
Он кончил читать.
— Прелестно, — сказала Розочка и зааплодировала. Все шумно поддержали.
— Граждане… потише бы. Тут все-таки у нас больные есть, — раздался голос.
Граждане оглянулись. В дверях, в белом халате, стояла с ведром и щеткой старушка — уборщица.
— Бабуся, — спросил Миша. — Вы не знаете, как там с Травкиным… Когда он?