И при этом она была чрезвычайно женственной и верила в то, что место всех женщин у колыбели и рядом с мужьями, об этом она всегда говорила своим собственным дочерям. Сама же она считала, что правила только потому, что такова была воля Божья, и потому, что это был ее долг. Кроме того, она обладала редкими, но очень важными для монарха качествами: здравым смыслом, широтой натуры и невероятной физической и духовной выносливостью.
Мария Терезия и работала, и танцевала без устали, она вообще не терпела пустой траты времени. Ее распорядок дня совсем не соответствовал представлениям о том, как живут баловни судьбы монархи: летом она вставала в четыре часа утра, зимой в пять, неутомимо работала целый день и рано ложилась спать, чтобы с наступлением дня снова быть в форме и работать. Она облегчила своим подданным возможность видеть ее. Во время аудиенции, проходившей каждый день в 10 часов утра, любой, кто пожелал, мог свободно говорить с ней и даже шептать ей на ухо о совсем личных вопросах. Она была человеком закаленным, поэтому окна ее кареты, как и окна ее покоев, были всегда открыты, несмотря на зимнюю стужу или летнюю жару. Когда она стремительно въезжала во двор замка, то бросала часовым горсть золотых монет, спрыгивала с подножки у парадной двери, бежала во дворец и уже сидела, склонившись над бюро, чтобы писать — бесконечные записки, приказы, письма послам и инструкции учителям своих детей. И все это неразборчивым почерком, не уделяя орфографии и грамматике ни малейшего внимания.
Ее камердинер ворчал, что Мария Терезия не очень тщательно одевалась, но она всегда была красивой, статной женщиной и умела держать себя, как подобает императрице. Произвести впечатление Мария Терезия любила и умела. На приемах в тронном зале она появлялась роскошно одетой, в таких случаях она выбирала в качестве украшения огромный бриллиант «Флорентинец», подарок мужа из сокровищницы своей потерянной Лотарингии. По улицам Вены Мария Терезия ездила в круглой карете в виде открытой раковины. Внутри было множество свежих цветов, и она казалась настоящей Венерой. Даже граф Подевиль, посол ее заклятого врага короля Пруссии, признавал, что Мария Терезия была чарующей, восхитительной женщиной.
Но больше всего располагала к ней ее естественность и умение непринужденно беседовать на парадных ужинах во дворце, во время скачек в Венском лесу, рядом со своим супругом в императорском дворце Хофбург. Рассказывали, что она очень часто смеялась и любила веселиться на масленицу, танцевала и устраивала веселые проделки. Когда ее наставник, граф Сильва Тарука, полагая, что на карнавале она заходит слишком далеко, послал ей записку, в которой он серьезно напоминал ей об обязанностях императрицы, Мария Терезия отослала записку обратно с пометкой на полях: «Напомните мне снова, когда начнется пост».