Он был крайне непоследователен во всем. Хоть военная служба мало занимала Рудольфа, он быстро рос в чинах, к двадцати четырем годам стал фельдмаршалом, вице-адмиралом и командующим 25-й дивизией, стоявшей под Веной. Рудольф стремился стать образцовым офицером (вначале в Праге, где служил в пехотном полку, затем в Вене, где был инспектором сухопутных войск), но при этом вел образ жизни, весьма далекий от представлений о воинской дисциплине. Дружил с венской либеральной интеллигенцией. Сознавал всю величину ответственности, которая однажды ляжет на его плечи, но словно бы сгибался под ее тяжестью, стараясь забыться на охоте, в попойках и беспорядочных связях с женщинами, от придворных дам до проституток.
Он уважал, может быть, в глубине души даже любил отца, но одновременно ненавидел его — за вечную холодность и консерватизм, за суровую самодисциплину, которой он, Рудольф, был начисто лишен, за то, что не подпускает его, наследника, к государственным делам. В молодые годы кронпринц писал императору памятные записки. Он хотел равноправия народов в Австро-Венгрии, мира между государствами Европы. Император игнорировал его прожекты. Тогда Рудольф начал публиковать статьи в главной оппозиционной газете Neues Wiener Tagblatt, разумеется, анонимно. Однажды номер газеты с его статьей даже конфисковали. Император Франц Иосиф распорядился установить слежку за Рудольфом и его окружением.
Кронпринц отлично видел недостатки Франца Иосифа и не щадил его, создав в одном из писем злую словесную карикатуру: «У нашего императора нет друзей, весь его характер… не допускает этого. Он в одиночестве стоит на вершине, говоря с теми, кто служит ему, об их обязанностях, но избегая настоящего разговора… Он мало знает о том, что думают и чувствуют люди, об их взглядах и мнениях… Он верит в то, что мы живем в одну из самых счастливых эпох австрийской истории… В газетах он читает лишь отчеркнутое для него красным карандашом… Он отрезан от всех человеческих контактов, от любого непредвзятого мнения. Было время, когда императрица говорила с императором о серьезных вещах, высказывая взгляды, диаметрально противоположные его собственным. Это время прошло… Сейчас он снова окунулся во времена бабушки (эрцгерцогини Софии) — набожный, жесткий и подозрительный».
Столь же противоречивым было и отношение Рудольфа к монархии, к трону, который ему предстояло унаследовать. Вот высказывание кронпринца об Австро-Венгрии из письма французскому политику, будущему премьер-министру Франции Жоржу Клемансо (1886), свидетельствующее о том, как любил и ненавидел наследник престола собственную страну: «Габсбургское государство давно уже осуществило мечту Виктора Гюго о „Соединенных Штатах Европы“, пусть и в миниатюрной форме. Австрия — блок разных стран и народов под единым руководством… Это идея, имеющая огромное значение для мировой цивилизации. И хотя пока что реализация этой идеи, выражаясь дипломатически, не совсем гармонична, это не означает ошибочности самой идеи». Впоследствии некоторые авторы утверждали, что, если бы к власти в эти годы пришли три либерально настроенных принца — Фридрих в Германии, Эдуард в Англии и Рудольф в Австро-Венгрии, — мировая история сложилась бы иначе. Но Фридрих получил власть уже смертельно больным и умер через 99 дней от рака гортани, в Англии безмерно затянулась викторианская эпоха, а Рудольф оставался без реального влияния на государственные дела и к тому же часто без денег. В двадцать шесть лет он уже с тревогой смотрел в будущее: «Кто бы мог думать десять лет назад, что Австрия дойдет до ее нынешнего состояния? И какие времена нам ещё предстоят! Я все больше прихожу к мысли, что наступят дни мрачные и, быть может, кровавые…»