— Не все нововведения можно считать позитивными, Виктория! — "Я, может, и дура, но не оказались бы вы еще глупей меня!"
— Ящеры, скорее всего, именно потому и вымерли, что не захотели подстраиваться под изменившиеся условия… — "Что-то у вас гроссмейстеры мрут, как мухи. Так что идите в жопу со своими традициями Старых Семьей!"
Вообще, согласно этикету, когда идет беседа двух дам и одного кавалера — надо дам расположить рядом, а кавалера — где-нибудь сбоку, в сторонке. В местном этикете (а вы думали! Конечно же есть!) — аналогично. Это имеет смысл. Вот как сейчас… чтобы сквозь кавалера не полетели молнии, файерболы и воздушные лезвия.
Ирина без подготовки резко сменила "калибр":
— А "дядя Федор" очень обрадовался, когда узнал, что ты вернулся в Москву, Олег. И хотел тебя увидеть.
Нечестный прием. И на прежнего Олега Радовича подействовал бы. Но я — не он.
— Не понимаю. — Недоуменно пожимаю плечами. — На мальчика так повлиял тот факт, что я переместился на каких-то жалких восемьдесят километров ближе? Всего-то?
Судя по эмоциям, Ирина нехорошо удивлена и ответом, и равнодушием — такой реакции она не ожидала:
— Хм… я только сейчас начинаю понимать то, о чем говорил Иван Иванович. С тобой, не спорю, поступили крайне несправедливо. Но вместо того, чтобы стать сильнее, ты сломался — перестал верить людям и превратился в озлобленного человека.
Но она все равно молодец! Меняет методы убеждения, как перчатки. Сначала было "на слабо", потом — воздействие на сильную привязанность Олега к младшему брату, а сейчас — обвинение на основании алогичных, заведомо ложных, но обидных умозаключениях…
— Сударыня, вы так говорите, будто "не верить людям" — это что-то плохое! — Удивилась Виктория. — У меня вызывает серьезное опасение качество вашего семейного образования! Неужели наставники всерьез учили вас "верить людям"?
— Да, учили! Разумеется, не всем. Но близким. Близким! Я считаю, что если не верить близким людям, то кому тогда вообще можно верить? Тогда уж проще повеситься или прыгнуть со скалы!
— Ир. — Я постарался говорить мягко и "тормознул" собиравшуюся что-то еще едкое сказать Вику — девочка покладисто промолчала. — Я сейчас напомню о том, что происходило пять лет назад и спрошу, где были в тот момент эти "близкие люди", которым можно верить. И ты обидишься… На правду часто обижаются. А я не хочу, чтобы ты обижалась, поэтому не буду напоминать о событиях пятилетней давности. Я хочу, чтобы ты еще раз подумала об этой своей концепции "верить близким людям" и попыталась бы экстраполировать ее на мой случай… Ну и подумала бы: а не лишним ли будет распространить ее и на других… на себя, например?