Герой критически посмотрел вслед исчезающему в воротах патлатому Молодому и стал внимательно приглядываться к опоздавшим.
VII
«Значит, это не превращение, а метаморфоза», — уже два дня пребывая под впечатлением, думал Петр Иванович. Ему казалось, что это слово несравненно точнее выражает те прямые и обратные действия, которые он своей силой воли совершал, к тому же оно не имело такого антинаучно-суеверного оттенка, как «превращение», и в эпоху космических достижений звучало более убедительно.
— Значит, метаморфоза, — с удовольствием повторил Петр Иванович.
Прочитанный прецедент придавал как бы законность до тех пор самовольным действиям Петра Ивановича. Подлинность нетипичного случая не особенно волновала его. Важна была сама идея. Он понимал, что даже если таковой и не списан непосредственно с натуры, то нет дыма без огня, и раз уж писатель описал подобное происшествие, то оно, вероятно, могло где-нибудь произойти. Разве его собственная метаморфоза не служила тому самым убедительным свидетельством?
Вчера, когда позвонил из автомата умному студенту, чтобы вернуть ему прочитанную вместе с другими тоже интересными (один из лагерной жизни), рассказами повесть, тот сказал ему, что уезжает на все лето в археологическую экспедицию, и пусть Петр Иванович не торопится с возвращением до возвращения. Так что Петр Иванович положил книжку на сервант, чтобы она не затерялась среди мемуарного жанра на двух параллельных полочках, и для себя заметил, что нужно бы посмотреть в библиотеке, не описано ли где-нибудь еще аналогичных случаев, может быть, в каких-нибудь старых журналах или газетах — он знал, что в дореволюционные годы менее строго относились к подобным вещам.
Покричав сколько нужно для дела петухом и пару раз превратившись туда и обратно, Петр Иванович совершил туалет и в последний раз перед длительной метаморфозой по-человечески позавтракал двумя купленными вчера «домашними» котлетками с картофельным пюре. Эти два дня поклевывал, в основном, купленное тогда же пшено, и не то чтобы проголодался — этого не заметил, — однако показалось такое питание ему чуть-чуть однообразным, подумал, что и петухам, наверное, в курятниках разнообразят их естественный корм, каким-нибудь, кальцием, например, или еще чем там. Поленился, а может, честно говоря, и оттягивал полное перевоплощение, хотя, казалось бы... Так что пока не сходил за руководством, а то знал бы все, что нужно, о добавках, и, может быть, теперь не было бы искушения.
«А не будет ли мне в петушином образе хотеться курить?» — подумал Петр Иванович, доставая из беленькой пачки (раньше когда-то голубенькие были) плоскую сигаретку «Аврора» и разминая ее. Покойная Антонина не очень приветствовала курение, но он, приобретя в армии эту вредную привычку, так и не сумел от нее отстать. «Если не захочется, то от этого только польза, — здраво рассудил Петр Иванович, — ну, а захочется, превращусь, покурю, а потом назад в петуха. Найдем выход».