— Нет! Не могу я поехать с тобой за рыбой. Я ведь с лодки могу упасть. Видишь, как я падаю! — Дзыня, не сгибаясь, упал с крыльца в песок. Показал.
— Да, — озабоченно почесав в затылке, согласился Алексей. — Падаешь ты действительно здорово! Ладно, оставайся. Поедем с ним.
Дзыня поднялся, долго внимательно глядел на меня.
— Что за идиот?! — возмущенно заговорил он. — Месяц как из больницы — и таскает полные ведра. Ждать же надо, пока рана зачмокнется. — Соединив ручонки, он показал, как это произойдет.
— Виноват! Больше такого не повторится. — Я с облегчением опустил ведра на крыльцо.
Потом я сидел на террасе в шезлонге, как бы заработав себе право на отдых, глядел на красного, залитого слезами Леху, дующего в печь, на Дзыню — обмотав горло шарфиком, он умело нарезал на досочке мясо.
«Эх!» — меня осенило. А ведь я один на всем свете и знаю, какие это прелестные люди. Никто больше не знает — да и откуда всем знать? Надо жить было вместе с самого начала, вместе пытаться повернуть время вспять, вместе пытаться угнать эскалатор на станции метрополитена «Владимирская»... Да ведь и про меня, понял я, никто на свете не знает, кроме их двоих!
— Утро... гуманное... утро... с едою! — козлиным своим голоском затянул Дзыня.
Потом мы гуляли по лесу, перепрыгивали канавы с красной, настоянной листьями водой, ползали по серо-голубому мху, находили белобокие брусничины с глянцевыми листиками, порою — темными.
— Эх! — сказал я Дзыне. — И ради каких-то денег ты хочешь уехать!
— Не в деньках фокус! — строго поглядев на меня поверх очков, выговорил Дзыня. — Тебе этого не понять, — и снова нервно улыбнулся.
— А видели, какая девушка прошла? — меняя тему, оживился я. — А?
— Мне кажется, ты слишком приземист для нее, — уже ласково улыбнулся Дзыня.
— Ну и что? — обрадовавшись, заговорил я. — Подойдем к ней. Скажем: вот тебе приземистый, а вот коренастый. Выбирай!
— Этот идиот по-прежнему уверен, что женщины от него без ума, — переглянувшись с Лехой, как умный с умным, произнес Дзыня.
— Конечно! — Голос мой гулко звучал в пустом лесу, — Ирка влюблена! Галька влюблена! Только вот Майя, как всегда, немного хромает.
Но друзья уже не слышали меня, они снова были заняты настоящим мужским делом — отыскивали окурки.
— Ты по карманам, что ли, окурки прячешь? — пытался развеселить я Дзыню, но безуспешно.
— Нет? — не сводя с него глаз, выдохнул Алексей.
— Почему я обязан обеспечивать всех куревом?! — вдруг истерически закричал Дзыня. — Я никому ничем не обязан! Никому! — Дзыня повернулся и, перепрыгивая на тоненьких своих ножках через канавы, не оборачиваясь, стал удаляться.