— Есть тема, — Геныч сурово произносит.
— Слушаю тебя.
— Если этот твой дружок... Рома... будет продолжать интересоваться тем... что абсолютно его не касается... мы его с орлятами так отволохаем — век не забудет! Так и передай.
Подслушали наш разговор на озере?.. Как? Может — через кастрюлю, может — кастрюля была микрофоном? Дикие мысли.
Потрясенно смотрю на Геныча. Потрясен.
Во-первых — его жестокостью: отволохаем! Своего же друга!
Во-вторых — его же мягкостью: отволохаем! За вражескую деятельность — всего лишь?
Все тут перевязаны между собой, надо понимать?
— И вообще со своим окружением разберись! — поглядывая на экраны, Геныч говорит.
— Ты... о ком?
— Не понимаешь будто? А кто сейчас... особенно ногами, окружает тебя?
— Думаешь?
— Случайных тут не бывает! Обычной бабе позволят шкуры драть здесь, в центре укрепрайона?
— Обычной я и не считаю ее...
— И не считай! — Геныч усмехается.
Вечером возвращаюсь домой — Ромкин «фольксваген» стоит! Может, и не только «фольксваген»?
Врываюсь в избу: она сидит на диване, голые ноги сложив... Наездница! Задрыга!
— Ну, что? Дружок твой проинструктировал тебя? — нагло спрашивает Ромка, развалясь в кресле.
«Да-а!.. — Гляжу на них. — За такую ли свободу мы боролись?!»
— Ну, что? Вернулся забрать ее? «Такая корова нужна самому»? Или «книга» важней? — начал я выступление.
— Угадал — я уезжаю, — говорит Нелли. Срывает с распялок вонючие шкуры, запихивает в мешок.
— Петрович! Принимай гостей! — Коля-Толя является с очередным покойником.
Только он нас и «примирил»! Ромка сразу же брезгливо уехал.
Она в светелку по лесенке поднялась, закрылась, а я после поминок рухнул внизу.
Просыпаюсь в полной тьме — она трясет меня за плечо.
— А?.. Что?!
— Он ходит.
— Кто он?
— Он... По лесенке ко мне поднимался. Ступени прогибались.
— Деформация металлов...
— Они по очереди прогибаются! О! — схватила меня за плечо.
И я вижу, как Он спускается по винтовой лестнице вниз: верхняя ступенька просела, за ней — вторая... ну... ну! С нетерпением уже ждешь... Третья! Не видно никого, лишь — ступеньки.
Причем так медленно это происходит, что ясно — нечеловеческое это существо... и в то же время что-то еще явно человеческое в этой «походке»! Предпоследняя ступенька... последняя... и какой-то леденящий холод прошел сквозь нас — и ушел.
Медленно — почти так же, как Он — поднялись по лестнице, осторожно легли. И только чуть пригрелись, успокоились, что-то громко брякнуло внизу! Сердце сразу оборвалось.
— Лежи, — шепнул ей. — Я посмотрю.
Осторожно выглянул из окна: сияние! В кухне на первом этаже свеча горит!