На краю поселка стояли пикетом казаки, вернее, лежали пикетом у санатория «Пикет» за памятником наркому Семашко, миролюбиво рассуждали, дымя махрой:
— Да нет, навряд ли эти козодуи сейчас сунутся, разве что по домам... Ну, а там жены устроят им за этот «народный обычай»!
Мне бы тоже хотелось, чтобы они сбежали оттуда скорей — в ужасе от своего «древнего обычая»!
— Ну, жены им сделают «козью морду»! Спиро — особенно!
Война еще не достигла того градуса, когда знакомые лица делаются незнакомыми...
Достигнет!
— ...во, вляпались! Хто их надоумил-то?
— Хто-хто... Мировой капитал!
Задумались. Над ними нежно склонилась толстая розовая «бесстыдница» — на ее сдобный ствол словно была накинута с зелеными пятнами маскировочная сеть.
В конце уходящей долины, словно в прорези, чернела гора Мушка... Сколько еще целиться-то?
Всю конспирацию порушил Коля-Толя, внезапно появившийся перед казаками. Он, покачиваясь, стоял перед «пластунами», потом проговорил удивленно:
— О... засада... Пьяных принимаете?
Казаки, с облегчением чертыхаясь, разошлись — какая теперь засада?
Вскипев, я подошел к Коле-Толе.
— О... дублер! — проговорил он, улыбаясь.
— Слушай... зверь! — сказал ему я. — Не подводи меня, а? У людей уже голова от тебя трещит!
Резко повернувшись, я ушел.
— Я как цтык, нацальнык, как цтык! — Коля-Толя семенил вслед за мной.
— Ну... где твой «цтык»? — Я остановился.
— Как «цтык»... Только я не хоцу — этим кофе рекламировать! Надо наши продукты продвигать...
— Что значит — кофе? — Я остолбенел.
— А ты цо, не знаешь, нацальнык? Это зе все — кофе рекламировать! Заваруху эту весь мир будет смотреть... тем более греки — древний народ! Это ж мифы Древней Греции! «Музественные воины пьют кофе!» Усек?
— ...Усек.
— А я сразу им сказал — валите! Кофе! За нашу водяру — другое дело, смерть приму! А за их кофе сраный...
Да-а-а... Один я, как всегда, ничего не знаю! Ну, спасибо, батюшка Карп! А еще говорил возвышенно об идеалах своей великой страны!!. Сказал бы я тебе, как ВАСП ВАСПу!
— Я как цтык, нацальнык!
— Вали.
Хотелось бы уединиться и предаться отчаянию. Но тут же, конечно, напоролся на Маркела — без него никак!
— Ну шо? Готовисси? — Маркел захохотал.
Обошел его, ничего не сказал. Нашли козла отпущения!
Из камня-дракона, вылезшего в море, повылетали все треснувшие кубики, и он стал дикобразом.
Надо успокоиться... Что я ненавижу-то всех? Обычная военная операция!
Про Ромку тут говорят все: «Хороший хирург! Чем больше ему дашь — тем больше вырежет!» Ну, зачем клеветать-то? Он действительно хороший хирург, и не надо лгать. Чем больше ему принесешь — тем меньше вырежет! Вообще уникальную операцию сделать может!