Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике (Рязанский) - страница 95

Конечно, нас награждают. Я, как и другие космонавты, был награжден медалью «Золотая звезда» Героя Российской Федерации. Еще у меня есть медаль имени Гагарина и диплом НАСА. У более опытных коллег наград побольше; их количество зависит от участия в различных космических миссиях, в международных проектах, от собственного летного мастерства, от выслуги лет.

Зависит от квалификации и желания. Кто-то начинает готовиться к следующему полету, кто-то идет на повышение, кто-то уходит на другую работу. Я пока занялся публичной деятельностью. Выступаю с лекциями перед бизнесменами, рассказываю им о том, как можно применять «космические» методы при ведении дел в стрессовых условиях, как формировать эффективную команду и тому подобное. Еще одно направление деятельности – Российское движение школьников, которое я возглавил. Хотя это абсолютно новая организация, она представлена во всех регионах страны и набирает силу. В рамках движения мы поддерживаем разные детские проекты: волонтерские, экологические, краеведческие. Помогаем школьным музеям, программам по популяризации здорового образа жизни, изучения русского языка и литературы, чтения и прочее, прочее. Всё это для меня очень интересно и, на мой взгляд, очень важно для нашего общества.

Сергей Рязанский выступает с популярной лекцией перед школьниками

Невозможно сравнивать. Конечно, нам говорят, что космическая станция – это «частица Земли», но ведь очень маленькая «частица». На станции мы живем при дефиците ресурсов и в тесноте – явный минус. Мы живем по жесткому расписанию и практически не располагаем собой – тоже минус. Мы живем в неблагоприятных и даже экстремальных условиях, вдали от друзей и семей – еще один минус. В чем же плюс? Только в осознании, что наша работа нужна людям, ученым, инженерам – всем, кто мечтает о космосе и хотел бы оказаться рядом с нами. И конечно, впечатления. Как пел Высоцкий, помните? «Внизу не встретишь, как ни тянись, за всю свою счастливую жизнь десятой доли таких красот и чудес».

Второй полет – это другое. Просто другое. Нельзя сказать, что он проще или сложнее. Но у меня второй полет проходил в ранге командира, поэтому пришлось полностью поменять подход к собственной подготовке и подготовке коллег. В первом полете я был ведомым, во втором – ведущим, и это, само собой, накладывало отпечаток на мою деятельность. Ответственность за экипаж, за слаженную работу команды, за оперативное решение проблем. Зато на станции было легче адаптироваться, потому что знал по опыту первого полета, где надо поднажать, а где отнестись спокойнее; где упираться, а где расслабиться; где вопрос принципиальный, а где – для галочки.