Я нахмурился:
— Зачем?
— Она не говорила, — снова вздохнул управляющий. — Но Элен была славной девушкой. Тихой, отзывчивой, доброй. Она хорошо к нам относилась. И я не мог ей отказать в небольшой просьбе.
— Вы знали об этом? — снова спросил я, хмуро посмотрев на горничную и ее… наверное, мужа?
Плешивый сжал челюсти, но все же кивнул, а женщина снова залилась слезами.
— Так что все-таки произошло? Почему Элен понадобилось уйти из дома, где, как вы говорите, ее оберегали и любили?
— Госпожа Норвис пообещала отправить ее в Берн, — сквозь всхлипывания созналась горничная. — Там тепло, море рядом… самое то для молодой мамы и маленького Уорена. И от столицы тот городок далеко — мы посмотрели по карте. Хозяйка даже решила переписать на Элен свой старый дом, которым уже давно не пользовалась. И мы с мужем тоже планировали туда перебраться. Леди Элен так или иначе понадобилась бы помощь на новом месте. А мы давно хотели перебраться южнее. Старые кости, господин… часто ноют к плохой погоде. А Элен и вовсе не помешало бы сменить обстановку. Забыть про все, что было. И зажить по-новому. С чистым сердцем и легкой душой.
Я снова нахмурился:
— Разве ей было плохо в столице?
— Она часто грустила, — с прерывистым вздохом призналась Нидис. — Особенно первое время. Была подавлена, ни с кем не хотела говорить. И только в последние пару месяцев оттаяла.
— Она не говорила вам, кто отец ребенка?
— Нет, — вздрогнула горничная.
— Она вообще о нем не упоминала, — тихо сказал охранник и снова сжал плечи жены, когда у той из глаз побежали новые дорожки из слез. — Лишь однажды Нидис неосторожно о нем спросила, так леди Элен аж побелела вся и сбежала в свою комнату.
— Она долго плакала в тот день, — добавил управляющий. — Не спустилась ни к обеду, ни к ужину. А поутру у нее глаза совсем припухли. Да так, что я счел нужным посоветоваться с господином Денаурисом… это наш целитель… насчет здоровья молодой леди. Но он заверил меня, что леди абсолютно здорова. Как и ее малыш. А на то, что у женщин в ее положении часто меняется настроение, по советовал не обращать внимания.
— Леди не пыталась с кем-то увидеться? Не приходило ли ей писем? Может, она общалась с кем-то во время прогулок?
— Нет, господин, ни разу, — промокнула глаза плат ком горничная. — Да она и сама никого не хотела видеть. Больше молчала, чем разговаривала. Много читала. Гуляла. Единственной, кого она допускала к малышу, была я. А единственный человек, кого она была рада видеть во время прогулок, это мой муж, Шелех.
Я недоверчиво оглядел всех троих.