— И когда ждать буксир? — спросила Алла.
— Никогда. Депеша не отправилась.
— Почему?!
— Потому, Алла, что двигатель молчит, генератор не работает и энергии нет! — с отчаянием произнесла Бэлла. — Энергии на бросок депеши через световые годы у нас нет, нет, нет! Ясно? Нет энергии больше!
— Что это значит? — ошарашенно спросила докторка.
— Это значит, — объяснила Алла, — что теперь мы будем лететь по инерции непонятно куда, пока не погаснет последняя лампа в оранжерее, пока не умрем от голода или не врежемся в какую-нибудь звездную систему…
Все закричали разом, но вдруг послышался голос Андрона.
— Простите, что я пришел в это место и заговорил без разрешения… — начал он, и все смолкли. — Но я не могу причинять вред женщинам своим бездействием. Мне очень больно, что из-за меня вы попали в беду. И я прошу разрешить мне уйти.
— Куда это? — недоуменно спросила Бэлла.
— Туда, — Андрон неловко махнул наполовину отросшей рукой. — В космос. Пока еще работает шлюз хотя бы. Я не вижу другого выхода. Если проблемы начались из-за меня, то есть шанс, что я исчезну, и всё наладится…
Провожали Андрона всем коллективом. Олимпия плакала. Алла прятала взгляд. Бэлла отворачивалась. Симона делала вид, что поправляет свои стильные узенькие очки.
Наконец Андрон последний раз взмахнул рукой, пожелал всем поименно удачи и направился в шлюз. В ожидании хлопка пневмоотстрела Олимпия разрыдалась. Но вместо хлопка послышалось лишь слабое шипение — энергии на выстрел не было. Андрону пришлось выпрыгивать самостоятельно. Скоро тело Андрона поплыло перед иллюминаторами. Его медленно разворачивало вокруг собственной оси, и когда он поворачивался лицом, то всякий раз пучил глаза и прощально махал здоровой рукой, то прижимая ее к груди, то протягивая к кораблю.
Так прошли сутки.
Затем вторые.
— Нет, это невыносимо! — заявила Бэлла на третий день, сбросив шлем. — Он всё здесь и здесь!
Она включила большой обзорный экран.
— Действительно! — поддержала Алла. — Ходит кругами вокруг корабля! Что ему, трудно было посильнее оттолкнуться, чтобы уже провалиться с глаз долой?
— А фемедитации как не было, так и нет! — поддержала докторка Симона. — Эффект вообще обратный! Он там, значит, герой, он ради нас пожертвовал жизнью… или что там у него в качестве жизни… А мы тут такие должны сидеть и его же ненавидеть? Но мы же так не можем! Мы женщины, не звери какие-нибудь мизогинные! Мы же наоборот, сочувствуем ему, и с каждым днем все сильнее!
— Какой тогда смысл от него избавляться? — вздохнула Бэлла. — Здесь он хоть полы мыл.