— Они говорят о рыжеволосой Мадонне, которая появляется, когда люди нуждаются в ней. Кажется, никто, кроме нас, не знает, что это ты.
Я понимала, что она имела в виду других солдат.
— Так будет лучше, — сказала я.
Она крепче стиснула мою руку.
— Тогда тебе лучше уйти, пока они не подъехали ближе.
Я коснулась ее лица и, так как мои руки все еще были в ее крови, оставила кровавые отпечатки своих пальцев на ее коже.
— Будь здорова, береги себя, возвращайся скорее, — сказала я.
Она улыбнулась, и на этот раз её улыбка была ярче, она была настоящей.
— Хорошо, Мередит, хорошо.
Сон прервался, когда я еще держала Хейс за руку. Я проснулась в своей постели в Лос-Анджелесе с отцами моих детей по обе стороны от меня. Мои руки и рубашка были в крови, и она была не моя.
После того, как богиня отправила меня на другой конец света спасти кому-то жизнь, а затем вернула в мою же кровать, можно подумать, что моя жизнь полна магии, и это так, но еще в ней много и обыденных вещей. Об этом никто не упоминает, но даже когда божество вмешивается в вашу жизнь, и вы откликаетесь на его призыв, обычная жизнь никуда не девается. Я же была беременна, и эта беременность проходила не без осложнений. Если вы следуете плану божества, это не всегда простой путь, порой, он очень тяжел. Так зачем следовать ему? Да потому, что поступить иначе — значит предать свои способности и своё дарование, а также свою веру в то, что божество внутри тебя. Кто добровольно пойдет на это?
Снимки УЗИ — зернистые, черно-бело-серые фотографии, многие еще и не слишком четкие, зато так можно получить самый ранний образ будущего ребенка. У нас был совсем небольшой альбом размытых изображений тридцати четырех недель беременности, но последнее… Это был отличный кадр, на котором было видно то, что скрывали другие снимки: у нас тройня.
Близнецы, так мы стали их называть, все еще располагались на переднем плане, но подобно лепесткам цветка разошлись, открывая третьего ребенка: затемненный и гораздо менее отчетливый силуэт, но это был он. Третий малыш выглядел заметно меньше двух других, что, однако, не редкость, заверил нас доктор Хейлис, мой главный акушер.
Сейчас мы сидели в конференц-зале больницы, потому что к доктору Хейлис присоединились доктора Ли, Келли и Родригес. У каждого из них была своя специализация в гинекологии и родовспоможении или еще в чем-то, что могло оказаться необходимым. Меня наблюдало столько медиков не потому, что они обнаружили третьего ребенка. Они были в моей команде почти с самого начала беременности, ведь я была принцессой Мередит НикЭссус, по документам Мередит Джентри, потому что «принцесса» выглядит слишком вычурно на водительских правах. Только доктора Келли я не видела прежде, но что такое новый врач по сравнению с новым ребенком?