Одна мать, которая лежит в педиатрическом отделении и за которой мне выпадает ухаживать, обманом заставляет врачей проводить ненужные болезненные анализы и оперировать ее сына. Каждый раз, когда я выхожу из отдельной палаты, где в своей кроватке лежит маленький Люк, я оставляю его спокойным, довольным и энергично пинающим ножками воздух. Каждый раз, когда я возвращаюсь, над ним стоит мать – она вздрагивает, увидев меня, а Люк кричит так громко, что его крик пронизывает до мозга костей. Я часами не выхожу из палаты, пропуская свой обеденный перерыв, пока не начнет урчать в животе, – я уверена, что мать Люка наносит сыну вред. Позднее у нее диагностируют делегированный синдром Мюнхгаузена, проводят интенсивное лечение, и она выздоравливает.
В больнице работает бригада социальных работников – специалистов по защите ребенка, оказанию психиатрической помощи и работе с пожилыми людьми. Социальный работник, специализирующийся на защите ребенка, как и патронажная медсестра, посещает еженедельные совещания в педиатрическом отделении, на которых обсуждаются случаи текущего или потенциального насилия – вопросы о нуждающихся, находящихся в опасности или уже страдающих от насилия детях. Иногда также приходит школьная медсестра. Она работает в нескольких школах в центре Лондона, который известен высоким уровнем преступности, и у нее почти нет свободного времени. Давно прошло то время, когда в каждой школе была своя медсестра, которая измеряла детям рост и вес и проверяла, нет ли у них вшей. Эта женщина работает школьной медсестрой уже много лет.
– Я скучаю по вывихнутым лодыжкам, – говорит она, – и по ингаляторам для астмы. Теперь школьные медсестры разбираются с групповыми изнасилованиями и обрядами посвящения в члены банды с помощью ключей (новичку разрезают предплечье, а точнее, втыкают в него ключ, чтобы оставить шрам требуемой формы). Приходится иметь дело с членовредительством и тревожными расстройствами, охранять подростков от педофилов, домогающихся их в интернете, и консультировать по вопросам наркозависимости, нежелательной беременности, ЗППП. И все это – с начальных классов школы. Я знаю двенадцатилетних подростков, которые принимают противозачаточные. Теперь мы, как и патронажные медсестры, по большей части занимаемся защитой ребенка.
Самые трудные уроки по обеспечению безопасности я усваиваю в ходе работы детской медсестрой, а именно: если швырнуть маленького ребенка об стену или сбросить его с лестницы, можно нанести ему настолько тяжелую травму, что он будет всю жизнь мучиться от болей – бесконечных, не поддающихся лечению припадков, а мышцы младенца могут так одеревенеть, что нельзя будет даже приподнять его, чтобы поменять подгузник. Я помню, как пыталась приподнять такого ребенка.