Епископ Иоанн же едва заметно улыбнулся.
— Интересное решение… Но даже если примут Юрия, Константин не успокоится, — продолжал тяжко вздыхать Всеволод Юрьевич. — Кровь после моей смерти прольется…
— Все в воле Господа нашего…
Во все концы владимирского княжества поскакали гонцы, созывая на Вече людей: бояр, священников, купцов, дворян и даже крестьян.
2
— Что же теперь будет, Юр? — переживала Агафья за мужа.
— Станешь женой не просто князя, а великого князя, — улыбнулся Юрий, обняв ее крепко прижав. — Так что успокойся и не хмурься. А то от этого у тебя раньше времени морщины появятся и станешь страшной старой бабкой… А где я еще такую красавицу как ты найду?
Агафья при этом невольно покосилась в сторону большого зеркала чуть ли не в полный ее рост и метровой ширины, словно желая убедиться, не превратилась ли она в бабку.
Зеркало то, являлось одним из первых удачных изделий. Маленькие зеркальца размером с ладонь и даже чуть больше изготавливались уже давно и несмотря на неодобрение церкви, пользовались стабильным спросом. Это вам не в бронзу или медь смотреться, а вот такие большие дались не сразу. Тут и проблема со стеклом, тут и проблема с ровным нанесением амальгамы.
Но вот получилось.
— Разве что твои сестрички такие же?
За что получил удар кулачком в грудь.
— Нет у моего папашки больше свободных дочерей! А единственная моя сестра Олёнка давно замужем!
— Эх, печаль-беда… Что ж он так оплошал? Заделал бы еще хотя бы двух-трех дочек. Забрал бы вас всех к себе.
— А хватило бы тебя на всех?
— А я одну бабку травницу знаю, она как раз снадобья делает для увеличения мужской силы.
— Так это потому ты такой неутомимый?! — поддела Агафья.
— Нет, это я от природы такой выносливый! Так что будь у меня несколько жен, хватило бы, что на каждую по отдельности, что на всех разом без снадобий! Вон у наших предков, пока христианами не стали жен было по десятку минимум, а у кого-то больше сотни и ничего, как-то справлялись. А я чем хуже? Тем более что и сейчас некоторые содержат гаремы…
— И ты хочешь гарем собрать?
— Не… образ не позволяет, а его ломать нельзя. Какой святой из многоженца? Да и где столько рыженьких набрать?
Агафья на это только рассмеялась.
— А вот это правильно. Смех продлевает жизнь и красоту.
— Откуда ты вообще эту бабку взял? И зачем?
— Да порасспрашивал людей о знахарке умелой, да призвал к себе. А зачем? У меня почти три тысячи человек на содержании. Нет-нет да заболеет кто. Вот и лечит.
— Но почему ты так спокоен, я не понимаю, — продолжала она допытываться, убедившись, что морщины ей еще долго не грозят.