– Уверены, что не вербовка?
– Исключили практически сразу. Во-первых, ни анализ биографии – совершенно прозрачной, с легко проверяемыми фактами едва ли ни по каждому дню жизни, – ни психологический портрет, ничто не указывало на такую возможность. Никаких сомнительных высказываний, подозрительных интересов. Очень уравновешенный, спокойный, замкнутый, одержимый работой, настоящий ученый, некоторые даже утверждают, что гений. Круг общения крайне узок, можно сказать, что его почти нет: из близких людей только Гуревич и мама, с которой он и живет и к которой очень привязан. А во-вторых, обстоятельства исчезновения. Ильинский в последние несколько месяцев приобрел привычку поздно засиживаться, а то и вовсе ночевать на работе. Вполне объяснимо: человек увлеченный, а тут и сроки подходят, к тому же такой энтузиазм нужно поощрять, особенно с учетом важности задач. Да, непорядок, и местный особист был недоволен, что на режимном предприятии для кого-то режим не писан, но для Ильинского, несомненно, исключение можно было сделать. Как я уже и говорил, его всегда, без всяких исключений, сопровождали минимум двое сотрудников. В ту ночь они, как обычно, дежурили в машине у главного входа в НИИ. Внутри, кстати, коридоры патрулируются дежурным по этажу, и еще на вахте внизу трое вооруженных людей. Вечером, около одиннадцати часов, к нему заехал Гуревич, провел в помещении их лаборатории около часа и отбыл примерно в полночь на такси. Забегая вперед, скажу, что о его дальнейших перемещениях в ту ночь известно буквально поминутно и ничего подозрительного в них нет.
Ильинский не выходил, а когда примерно в шесть утра в лабораторию вошли сотрудники госбезопасности, то никого не обнаружили. Более того, не обнаружили они и ни одного рабочего документа: расчеты, чертежи, черновые заметки – пропало абсолютно все, и на столах не было не единого листа бумаги, только аккуратно разложенные ручки, карандаши, калькулятор и логарифмическая линейка. Чувствуете масштаб события? Ни дежурный на этаже, где находится лаборатория, ни офицер, обходивший здание, ни смена охраны на проходной ничего подозрительного не заметили. Не видели ничего и двое оперативников, дежуривших в машине у входа. Ключевой разработчик проекта чрезвычайной секретности и особой важности исчез бесследно, а с ним и все материалы с расчетами и обоснованиями по последнему, ключевому этапу работы, восстановить которые не представлялось возможным – только Ильинский знал, как нужно сложить кусочки мозаики из формул и цифр, для любого другого они представляли просто разрозненный набор бессвязных фрагментов.