Ника (Боровиков) - страница 4

Не рискуя впасть при истолковании художественного творчества в наивный биографизм, можно утверждать, что и автор-рассказчик в произведениях Боровикова отмечен чертами своих же героев. В повествовании о прекрасных творениях рук человеческих и о самой скромной работе обычно исключается какая бы то ни была беглость, мимолетность. Автора интересует повседневная трудовая жизнь своих героев, ровный поток дел. Критика порой требовала от писателя большего внимания к тем противоречиям, которые возникают на производстве. Не обходя конфликтной стороны взаимоотношений, писатель продолжает сосредоточенно вглядываться в то, к а к  человек работает, выполняя свое главное назначение. Всякое дело, будь то кладка кирпича на строительстве или плотницкое ремесло, осуществление сложного комплексного промышленного задания или рыбная ловля, описывается писателем обстоятельно и любовно, со знанием каких-то внутренних секретов мастерства. Автор не наблюдает со стороны, а как бы видит все глазами того, кто делает сам. Он органично воссоздает перепады чувств, сопутствующих удаче, удовлетворению или промаху в процессе работы. Его герои знают особое состояние «веселящей усталости», присущее только тому, кто умеет хорошо, творчески поработать, отдаться делу со страстью.

В составе одного сборника «Листопад» есть два рассказа, персонажи которых принадлежат по своей профессии как бы к разным эпохам. Николай Каюков руководит прокладкой газопровода через Волгу («Прыжок»), Тимофей сапожничает («Как женился Тимофей»). Но и тому, и другому присущи крепкие нравственные устои, привычка работать «по душе, по совести», чувствуя потребность в труде. («Может быть, страсть, — говорит Н. Каюков»). Тимофей не захотел работать на фабрике: «…там поставят к машине подошвы пришивать или каблуки приколачивать», а он «любил свое ремесло и ценил в себе мастера». Когда к нему попадала разбитая обувь, он осматривал ее так внимательно, словно это было живое умирающее существо, которому надо вернуть жизнь». Любопытно заметить, что сапожный «товар» вызывает у Тимофея дорогие для него ассоциации, возвращает ему память о вольном природном, деревенском мире: «Кожа для «верха» — хром или шевро — пахла терпко, как недоспелый лесной орех, от юфти шла сытная кислинка, будто от забродившего теста, а упругие подошвенные пластины били в нос горьковато, точно кора березы. Душистее всего была черная дратва: она напоминала Тимофею поездки на телеге, когда из ступиц колес вытекал по каплям разогретый деготь». Бесхитростная профессия Тимофея вызволяет его из беды, восполняя потребность в общении с людьми, избавляя от вынужденного одиночества.