Эх, юбку новую порвали,
Самую хорошую,
И подбили правый глаз
Левою галошею.
Алексей то и дело журчал любительской кинокамерой, обещая показать заснятое.
— Вот интересно будет посмотреть на себя со стороны! — радостно воскликнула Ника. — Ты уж со всех сторон сними, Алеша. — Она расхохоталась.
— Я и так стараюсь, — со смехом же ответил он. — Увидишь себя, Ника, увидишь.
Славка глубокомысленно пустился в рассуждения о том, что прозвище у Филатовой непонятное:
— Ни-ка… Ну-ка… На-ка… Ка-ка…
— Ничего ты не понимаешь, — накинулась на Славку разгоревшаяся на свежем воздухе, и без того румяная толстушка Зина. — Хорошо звучит.
Славка не уступал:
— И я говорю: непонятное прозвище. То ли дело у тебя: Бомба.
Зина не обиделась, но треснула Славку по тонкой шее.
— Молчал бы уж, губошлеп.
Вмешался Алексей.
— Ника — имя, а не прозвище.
— Значит, сменила? В документах переделала? — Вполне серьезно спросил Славка. — В войну, помните, у нас эвакуированная жила, Марией Григорьевной звали? А в паспорте у нее было Малка Гершевна… Ладно, будь, Клава, Никой.
У других парней и девушек новое имя Клавы не вызывало удивления. В селе не редкостью было, когда человек ходил не под записанным в метриках именем: Григория звали Юрием, Егора — Георгием, Дарью — Дорой. А жил старик по прозвищу Кокора, так настоящее имя его — Федор — вспомнили, когда хоронили.
Молодежи даже понравилось новшество: нашла себе звучное, неслыханное имя. То и дело ее окликали:
— Ника, станцуем вальсишко?
— Ника, давай покурим.
— Ника, посмотри-ка, у тебя пятки сзади.
Было весело. А Нике чего-то не хватало. Хотелось, чтобы приезжий, городской парень Алексей Венков выделил ее из всех девушек, сказал бы что-нибудь любезное, только ей одной. Но Алексей был одинаков со всеми.
Дня два спустя она встретилась с ним на улице, и Алексей не пошел своей дорогой, а проводил ее до дому не по пути, без надобности, просто ради интереса. Это-то уж она поняла хорошо.
Осенью Ника заметно поздоровела. Отец полунасмешливо заметил ей: «И что ты расползаешься, как баба». На другой день она наедине оголилась до пояса и стала вертеться перед зеркалом. Плечи и руки пополнели, по-девичьи острые груди тяжело налились и колыхались при малейшем движении. «Надо диету соблюдать» — подумала она, вспомнив полную женщину из города, снимавшую у них летом комнату. Дачница раз в неделю устраивала «разгрузочный» день, питаясь одной простоквашей. Отец по этому поводу сказал: «Надо меньше жрать и больше работать, тогда не ожиреешь». Но Ника больше верила дачнице и теперь решила, что пришла пора и ей «жить по науке». В сельской библиотеке взяла комплект журнала «Здоровье» и прочитала все статьи на тему, как бороться с ожирением.