Раньше и я так думала. Но последние месяцы меня всё чаще стала посещать мысль, что всю жизнь я так жить не хочу.
— Давай, выпей с нами винца, а домой пойдёшь попозже, — проговорил Пашка, наш гитарист.
Всунул мне в руки пластиковый стаканчик и налил золотисто-жёлтого напитка.
— Ребят, мне завтра вставать в шесть утра, — проговорила я, задумчиво заглядывая в наполненный стакан. — Меня шеф вызвал.
— Тогда, конечно, другое дело, — кивнул басист. — Давай тогда с тебя один тост. И иди уже.
Я улыбнулась. Неисправимые они у меня.
— В раю нам пива не дадут, поэтому и пьём мы тут, — многозначительно проговорила я, подняв пластик с вином вверх. Пошловато, зато в тему.
— Чётко подмечено! — ухнул мой Влад и опрокинул в себя стакан.
Катя хихикнула, отпивая из своего, и проговорила:
— Пойдёшь домой, унеси с собой мою сумку, хорошо?
Я взяла протянутую кожаную вещицу, напоминающую немного раздутый кошелёк и ответила:
— Думаешь, если оставить её здесь, она напьется в хлам вместе с вами?
— Ха-ха, — скривилась Катя. — Это что, была шутка, или мне показалось? Лер, ты и шутки — вещи несовместимые.
Пожала плечами, слабо улыбнувшись.
— Пошли, сумка, — сказала вместо ответа, — здесь тебя плохому научат.
Попрощалась с ребятами. Влад обещал быть дома не позже часа ночи. Катя временно остановилась у нас на съёмной квартире. Вообще-то она совсем недавно приехала из Воронежа, где все это время жила с родителями. Но вот уже три дня, как моя любимая сестренка околачивается в Москве под предлогом поступления в институт. Эх, я ей немного завидовала — лучшие годы впереди. Мои-то уже отгремели…
Тьфу, что за странные мысли меня посещают? Как это отгремели? Я ж ещё — ух! УХ!
Подбадривая себя таким нехитрым образом, я поднялась домой в нашу скромную однушку на семнадцатом этаже новостройки. Разделась, приняла душ, смыла клубный боевой раскрас.
Подошла к зеркалу, окинула себя скептическим взглядом: бледная кожа, два колечка в левом ухе и одно в правом, зеленые глаза, розовые волосы. В детстве мне хотелось прическу, как у Ариэль из диснеевского мультика. Помню, мама очень удивилась, когда однажды именно с такой прической я и приехала к ней в гости.
Высунула язык, дразня саму себя. В зеркале и здесь блеснула штанга пирсинга.
— Ух! — повторила я на этот раз вслух.
И уже собралась лечь спать, как из сумки сёстры донесся звук телефонного звонка. Честно говоря, я совершенно не собиралась лезть в её личную жизнь, узнавая, что за редиска трезвонит моей сестре в двенадцать часов ночи. Но противный аппарат совершенно не собирался замолкать.