— Может, хватит личико кривить, кисуля? Я тебе не враг, — бросила я, намереваясь дальше не развивать эту тему и спокойно удалиться.
Но очень похоже, что бык-таки увидал свою красную шапочку.
— Любая, кто встанет между мной и лайетом Дайше — враг, — ответила она, скорчив свою красивую смуглую физиономию. И сложила руки на груди.
Я вздохнула.
— Рисочка, — начала я, будто не замечая, как взлетели её тёмные брови, — я тебе официально заявляю: на лайета Дайше я не претендую.
А про себя добавила: «Больше не претендую».
— Так я тебе и поверила, — фыркнула она, но во взгляде проскользнуло любопытство.
Ну и как мне было объяснить этой кумушке, что я гораздо больше хочу вернуться в свой мир, чем становиться одной из её товарок?
Вздохнула.
— Просто поверь мне на слово. У меня есть гораздо более… насущные проблемы.
Эрисса издала какой-то странный звук, который должен был продемонстрировать мне всю степень её недоверия. Но потом внезапно протянула руку, указывая в конец коридора.
— Пойдём, там будет удобнее говорить.
И, гордо развернувшись, каравелла поплыла вперёд, виляя бортами. Скрывая удивление, я последовала за ней.
Оказалось, наложница вела меня в небольшую картинную галерею. Здесь во множестве были изображены великолепные пейзажи, деревья и цветы этого мира. И висело также около десятка картин с юными полуобнаженными девушками. На трёх оказалась сама Эрисса.
Наложница разместилась в кресле под одним из своих портретов и предложила мне диван напротив. По всей видимости, они специально села именно здесь. Чтобы я видела не только её саму, но и её статус, подтверждаемый этим искусством.
— Так чего же ты хочешь, если роль фаворитки тебя не волнует? — спросила она тогда, вперив в меня цепкий взгляд.
— Покинуть гарем, — ответила твёрдо.
— Не верю.
Теперь уже я фыркнула.
— Не знаю, как ты, но мне лично не улыбается участь рабыни, — отвернула голову.
Слова получились едкими. Похоже, я выливала на бедную фаворитку собственные обиды, адресованные совсем другому человеку.
— Может тебя устраивает такое положение, — продолжала я. — Но в моём ми… там, где я родилась, рабства нет. И рабыней я быть не собираюсь.
Тут на губах Эриссы промелькнула тонкая улыбка.
— Ну, каждому своё, — прозвучал её довольный голос.
— Ага, а некоторым и немного чужого. Моя свобода — это то, что принадлежит только мне.
— Лайету Дайше принадлежит всё в этой провинции, — ответила она задумчиво. — А когда-нибудь, возможно, будет принадлежать всё королевство вместе с подданными. Так что твоя свобода — лишь выдуманное качество, которым ты временно обладала.