Подумав, я подошел к коммутатору и, снова переведя руку в режим вируса (теперь она напоминала голограмму), коснулся экрана и на пару минут закрыл глаза, за это время дроид почистил объектив и удалился. Двух секунд мне хватило, чтобы взломать все тридцать семь штатных станционных искинов этой станции и восемнадцать искинов отдельного кластера. Вот остальные искины я пока не трогал – доков, медсекции, складов, – но и до них рука дойдет. Пройдя к санузлу, я помылся под краном и, натянув свой дорогой инженерный комбез, лег на койку и прикрыл глаза. Сейчас я наблюдал за поединками на всех аренах разом. И все большей злобой наполнялся. Была у меня идея выиграть с помощью симбионта в этих играх и стать всеми признанным чемпионом, а после просмотра боев расхотелось. С рабами дрались актеры, может, и неплохо владеющие разными видами оружия, включая шипастые дубинки, но для них бои – игра, главное, чтобы было зрелищно и кроваво. Вот только люди умирали по-настоящему. Сотня рабов умирала за час в одиночных боях и тысяча – в групповых. Про животных я уж и не говорю.
Найдя себя в списках Арены на очередь в бой, обнаружил, что моя очередь только через три дня, в принципе, как и полковника, разница между нашими выходами в два часа. Картинка на камере уже показывала то, что я хотел. То есть прокручивала запись, что я в камере, ошейник, который подал сигнал о разъединении, отчего сюда направилась охранная группа, снова стал подавать нужный сигнал, и искин вернул группу обратно. Все искины подчинялись теперь мне. Есть не хотелось, гонка с постоянным голодом закончилась, симбионт полностью установился, и я вернулся в норму по питанию. Я уже обдумал, что нужно делать дальше, поэтому скинул комбез, превратившись в ветерок-вирус, фактически в цифровую дымку в виде человеческой фигурки, стал смерчем, который втянуло в крохотную вентиляционную решетку под потолком. Да, в таких вентиляционных шахтах можно было перемещаться только в таком виде, в реальном у меня тут даже рука не пролезет. Двигался к диспетчерскому пункту станции. Мне нужен узел связи – через него я смогу выйти на все корабли у станции в системе и заразить их искины. Хозяев Арены просто так отпускать я не хотел, однако и мелькать в сводках тоже, если только как беглец. Устрою побег с полковником и еще с десятком других рабов в качестве свидетелей, захватив какое-нибудь судно, и рванем отсюда. А через пару дней станция будет уничтожена. Главное, нам это не припишут. Хвосты тоже уметь подчищать надо.
Двигаться пришлось быстро. Смена ипостаси – штука, конечно, замечательная (да я вообще в восхищении был), однако не долговечная. Да-да, что переход в стадию киборга, что переход в стадию вируса долго продлиться просто не мог: и симбионт молодой, и оператор неопытный. Знания есть, опыта не хватает, поэтому на время использования был наложен программный запрет. Сейчас я буквально несся по внутренним шахтам коммуникаций, поэтому, когда за полторы минуты добрался до нужного сектора, я небольшим ураганом оказался в небольшом, но главное пустом помещении и перешел в личную ипостась. Времени у меня было крайне мало, однако пояснить главное могу. Я действительно мог менять режим и характер тела. Основной режим теперь – это личное тело, и есть два дополнительных, появившихся благодаря симбионту Сеятелей. Однако теперь плохая новость: долго я в них находиться не мог. В главной ипостаси сколько угодно, а в дополнительных не более десяти минут в сутки (по пять минут в каждой), ведь программный запрет я, к сожалению, не знал, как снять, вообще не представлял. Базы знаний из симбионта, выученные мной, давали понять, что с помощью активных тренировок, если каждый день использовать эти дополнительные функции изменения тела, можно увеличить время. Однако скорость освоения не радовала: в год, по предварительным расчетам, время нахождения в дополнительных ипостасях будет увеличиваться на пятнадцать-двадцать минут. Да, в каждой бочке меда есть ложка дегтя… Немного бесит, не без этого, но и с новыми функциями, даже с ограничением по времени применения, вещь восхитительная.