– Я думаю, вон то оборудование, что не входит в штатный комплект корвета, и открывает створки выхода. Вон щель для карты, – сообщил я полковнику.
– Да? – удивился пилот. – Я думал, это оборудование «свой – чужой».
– Не похоже.
Я уже успел заработать в нашей команде некоторую репутацию, так что полковник проверил мою идею. И, о счастье, когда он сунул карту в приемник и активировал открытие, то началась откачка воздуха из ангара, а чуть позже, дрогнув, начали расходиться створки. При этом параллельно я управлял своим трофеем четырнадцатого поколения. Тот тоже в режиме маскировки выскользнул из своего ангара, створки там тоже открылись, и полетел примерно в ту сторону, куда должен был драпать полковник, разгоняя корвет. Примерно все так и получилось. Когда мы оказались в космосе и полетели на крейсерской скорости к окраине системы, стараясь не превышать, чтобы нас не приметили, на нас сначала не обратили внимания (это я попридержал диспетчеров, вернее, искины), а когда отреагировали, то полковник врубил форсаж, и мы, разогнавшись, вышли за пределы действия глушилок и ушли в гипер. Чуть отстав, за нами прыгнул и мой крейсер. Его бывший владелец так и не обнаружил пропажу, да и со своим экипажем не связывался – не посчитал это нужным.
Все-таки удобно управлять моим кораблем со стороны, и дальности хватает. Даже присутствия на борту теперь не требовалось. Интересно, а какая у меня дальность прямого управления? Нет, я знал, что около ста тысяч километров, потому и требовалось держать крейсер так близко. Правда, за обнаружение его я не опасался: там настолько совершенное оборудование, что найти корабль было очень трудно. Единственное, пришлось мысленно проводить расчеты перед прыжком. Координаты того места, куда собирался прыгнуть полковник, я знал – видел, как тот их вбивает в пилотский пульт, чтобы рассчитать вместе с искином, однако крейсер был просто быстрее, вот и уравнивал скорости, чтобы выйти на одну минуту раньше корвета. Тогда капитан не засечет прокола пространства и успокоится. А вот дальность работы симбионта в сто тысяч километров (по сравнению с сетями Содружества в километр) была реальной, но все зависит от самого оператора, от его природных способностей. Разбег бывает плюс-минус десять тысяч километров, вот и хотелось поточнее узнать свою дальность прямого управления. Однако управляя крейсером, я не рисковал: тот двигался в восьмидесяти тысячах километров от нас. Фактически дышал в дюзы корвету.
Как только мы ушли в гипер, весь корабль буквально взорвался криками радости и воплями счастья. Сбежали, смогли! Счастливо улыбаясь вместе со всеми, я устало привалился к переборке и сполз вниз. Играл, само собой – усталости не было, – но так составлялся мой нужный психологический портрет. Вроде хорошо сыграл.