– Вы не могли о ней не слышать, – произносит Лиза. Она явно главная в их троице. Парни молчат, смущенные ее наглостью. – Вот здесь о ней писали.
Девушка достает из рюкзака потрепанную газету со статуями острова Пасхи на обложке. Южанская «НЛО» за девяносто шестой год.
Борис хочет ответить, что подобный мусор не читает, но его сбивает выражение Лизиного лица. С какой мольбой, с какой надеждой смотрит она на него!
– Я эту статью в детстве прочитала, – говорит девушка, – в девять лет. И так мне эта история врезалась в память, что когда мы с ребятами начали сайт про аномальные явления верстать, первое, что в голову пришло, – написать о Болотной церкви. Я все архивы облазила, все, что можно, нашла. Здесь она была, возле Трешек. Но где именно? Где?
Борис разворачивает газету, шелестит желтыми страницами. На развороте статья с громким названием «Таежное чудо».
Старик пробегает глазами по строчкам: «Чем занимался Сворж в ссылке, никто не знает, но доподлинно известно, что через тринадцать лет после убийства батюшки он вновь появился в Южанске. Живой и очень страшный».
О том, что Григорий Петрович Сворж вернулся, в Южанске слышали. Его даже видели несколько раз: заросшего бородой до самых глаз, постаревшего, будто почерневшего кожей. Он-де ночевал по оврагам, питался на базарной помойке. Сдавать жандармам его не стали. Люди полагали, что человек, который пешком прошел от Сибири до Южанска, свой ад уже перенес, и мучить его сверх того не по-божески. Была еще одна причина – жуткий взгляд черных-пречерных глаз каторжника. Связываться с ним не хотели. Поговаривали, что из ссылки он сбежал не один и что товарищами своими в пути питался. Поговаривали, что за грязными усами он скрывает клыки. Да мало ли что поговаривали. В конце концов, Сворж недолго пробыл в Южанске. В тысяча восемьсот восьмидесятом (ему тогда было почти пятьдесят лет) он ушел на восток, и след его затерялся еще на несколько лет.
Всплыло имя Григория Петровича в середине восьмидесятых годов XIX века. По краю прошел слух, будто на болотах за Пешницей поселился страшный как черт мужик и будто строит он там дом.
– Не дом он строит, а дворец! – говорили сельские жители. – Уже три этажа возвел, самостоятельно!
– Из чего ему строить? – не верили скептики. – Не иначе, в Вологде гвоздей закупил?
– Без гвоздей строит! – клялись первые. – Из коряг, из окаменевших деревьев да грязи. А по ночам ему строить караконджалы помогают.
Караконджалами в народе называли спутников Лиха Одноглазого – рогатых безобразных тварей.
– Вот что! – вступал в разговор взрослых веснушчатый мальчуган. – Я на болотах ягоду собирал, собственными глазами стройку видел. Нет там никаких караконджал. А Сворж есть. Косматый, злой. И то, что он строит, верно, только это не дом, а церковь. Черная она – что стены, что крыша. По бокам ее балки подпирают – бревна сосновые. Вся она неровная, неправильная – жуть берет. С купола ил стекает, а на маковке заместо креста перекрученная коряга. Я, как увидел, сразу оттудова деру дал!