– Мой друг считает, что ты – привидение, – сказал я ей у фонаря, где мы обычно расставались.
– Ты тоже так считаешь? – спросила она, улыбнувшись уголками глаз.
– Мне наплевать.
Показалось на миг, что она не уйдет или что позовет с собой к уютно горящим огням высотки. Но она ускользнула, и я побрел впотьмах, и парк ощетинил ветки и перетасовал тени.
Фонари гасли за моей спиной, будто проклятые души выпивали из них электрическое масло. Клены алчно тянулись ко мне, как дзюбокко, деревья, выросшие на полях сражений и пропитавшиеся кровью. Замешкаешься – и они вцепятся, высосут досуха. Я ускорил шаг, опасливо косясь по сторонам. Умолкли обезьяньи переклички. Тьма настигала скачками, ветер выл уродливой пересмешницей Кэракэра-она и преследовал по пятам.
Байки Сакаи обрели дымчатую плоть, зубы и когти. Я вскрикнул, споткнувшись обо что-то мягкое, и полетел на асфальт. Руки взметнулись к лицу. С них стекала красная липкая жидкость. Кровь, но не моя.
Я встал и подошел к распластавшемуся на аллее телу. Предложение помочь не было произнесено: я увидел серую шерсть, удлиненные конечности. Обезьяна. Мертвая. Изувеченная. С выпотрошенными кишками и разорванной глоткой.
Я попятился, и в эту секунду сквозь дырявое седзи неба хлынул дождь.
– Выглядишь хреном, – сказал Юрика, когда я ввалился в комнату, промокший и бледный. За время моего отсутствия он приготовил суп из тофу и украсил стены плакатами «Окон РОСТа».
– Надо говорить «хреново выглядишь», – поправил я автоматически, и он сделал пометку в своем блокноте.
Цую, сезон дождей, начался точно в срок. Ветер хватал за космы деревья, выкорчевывал белые кусты гортензии у общежития. По ночам я ворочался в постели, слушая громовые раскаты. Спал на животе, как советовал профессор, чтобы шаровая молния Раджу не забралась в мой пупок.
В парке Мино дежурили защитники животных, похожие на наших хиппи из Лисьей Бухты, но трупы обезьянок продолжали находить, а на окраине Киото припозднившуюся женщину исцарапал до крови Кама-итачи, штормовой горностай.
– Вы правда в это верите? – спросил я профессора.
Он позвонил мне днем и настоял на прогулке за городом. Полноводная река с островками, цапли, веревочные мосты – я действительно развеялся и на час забыл про свою таинственную Гюльчатай.
Засидевшись в кафе, мы опоздали на пригородный автобус и шли пешком по трассе. Над пустынными рисовыми полями стелился зеленоватый туман. Из заболоченной земли проклевывались первые всходы.
– Ну, вы же верите, что ваша девушка – человек, не имея на то никаких оснований, – хитро улыбнулся Сакаи.