Вчера все было совсем плохо, потому что проходил спортивный день. Уроки были только до десяти, а потом все ученики нашей школы и остальных ничинских школ шли на городской стадион бегать и прыгать, потому что у Владимира Ильича Ленина был день рождения.
Но сначала говорили речи и читали стихи. Из нашего класса стихи читала Валова, которая хоть и начинает заикаться, когда надо выступать, но у нее папа офицер, а соревнования организовали ничинские офицеры. Я очень завидовала Валовой, потому что ей не нужно было бегать, а только прочитать стихотворение, а потом помогать разносить цветы и медали. Зато она совсем не была этому рада. Она боялась что-нибудь забыть и боялась своего заикания, но больше всего она боялась своего папы пана Валы и учительницы Верецкой, которые поручили ей это стихотворение. Она все ходила вокруг сцены, где произносили речи и где она должна была читать, и каждый раз, когда она подходила к одному небольшому кусту, залезала в него. Потом вылезала и снова ходила кругами. Я сидела одна на траве, смотрела на Валову, и мне стало ее жалко. Еще мне было жалко себя, потому что я знала, что меня ждет, и было обидно, что мы не можем поменяться местами, хотя нам обеим этого хотелось бы. Никакое чтение стихов не смогло бы меня вывести из себя.
Я злилась, и грустила, и давила муравьев, которые ползали у меня под ногами, а иногда и по ним. Вдруг кто-то сказал:
– Скажи, пожалуйста, зачем ты это делаешь?
Я обернулась – за мной стоял какой-то военный, он сильно хмурился, у него в руках был пестрый флажок, каким машут на старте. Я ничего не ответила.
– Я тебя спросил, девочка, взгляни на меня. Что тебе сделали эти муравьи?
– Ничего, – сказала я и тоже нахмурилась, чтобы он видел, что я его не боюсь.
– Тогда зачем ты это делаешь, зачем их обижаешь?
– Не знаю. – Я сильно пинала землю, так что у меня заболел палец на ноге.
– Муравьи тоже хотят жить, как, например, и ты, и когда ты их обижаешь, им тоже больно. Хотя они и не умеют говорить.
– Вы все расскажете? – спросила я.
Военный махнул рукой: нет, мол, и сел рядом со мной на землю.
– У тебя что-нибудь случилось?
– Нет. Я злюсь, потому что нужно на соревнования, а я не хочу. Надо мной будут смеяться.
– Это нужно выдержать, – сказал военный. – Это не страшно.
– Вам легко говорить, вы взрослый и можете делать, что хочется, а ничего, что вам не хочется, делать не должны.
– Вовсе нет, вовсе нет, так только кажется.
– И что, например, вы должны делать, чего вам нисколько не хочется?
– Послушай, меня зовут Гонза, можешь говорить мне «ты». Например, я должен служить в армии. Этого я совсем не хочу. Но к счастью, осталось только четырнадцать дней.