Как он мог бы называть ее, если бы она была сейчас рядом с ним, на месте Полины?
Екатерина? – слишком длинно и официально.
Катя, Катенька? – так наверняка зовет ее Алексей, и уже от этого имя приобретало мещанский оттенок.
Кэт? – вспомнилась давняя знакомая из его путешествия по Европе, работавшая на телеграфной станции в Берлине. Она владела не только азбукой Морзе, но и другими, более интересными навыками. Русская, почему-то выдающая себя за немку. Кошачье имя…
Катарина, Катрин – что-то итальянское, теплое, изысканное, утонченное, но не жеманное. Генрих любил Италию… Да, он бы звал ее Катрин… Звал бы…
Но она не займет место его порочной любовницы. Он сам не хочет этого и никогда не допустит… Даже думать о таком непозволительно. Чистая, невинная девушка, которой он недостоин.
Сон ушел окончательно. Вкус призрачного поцелуя растворился на его губах. Легкая горечь и сожаление остались в душе и камнем легли на сердце.
Екатерина, Катрин… Почему сейчас он опять думает о ней? Еще вчера вечером он даже не вспоминал об этой девушке. Тогда все его существо занимала другая женщина, порочная и смелая.
Фон Берг открыл глаза. Красавица Полина лежала обнаженная рядом с ним. Ее рука покоилась на его груди, а золотистые волосы разметались по шелковой подушке. Желанная в своей бесстыдной красоте. Темные пушистые ресницы трепетали над ее нежными щеками. Красивое холеное животное.
Через мгновение, будто почувствовав его взгляд, Полина открыла глаза, грациозно и гибко потянулась, как кошка. Она склонилась над Генрихом, провела тонкими пальцами по его губам, словно дразня и крепко поцеловала.
Он притянул ее за руку к себе и обнял. Неожиданно Полина отстранилась и села на кровати.
Генрих знал эту ее привычку. Она была чем-то недовольна.
– Иди ко мне… – он снова нежно взял ее за руку и улыбнулся, глядя в ее бездонные, как море, голубые глаза. – Ты сегодня безумно красива. Иди ко мне… Ну же…
– Позже… – она вдруг стала совсем отстраненной.
– Что тебя тревожит? – участливо спросил Генрих, поцеловав ее руку.
– Я слышала, ты вчера дрался на дуэли?
– А я об этом уже забыл. Недоразумение, а не дуэль, – Генрих усмехнулся, вспомнив забавное приключение. – Неужели испугалась, что меня могли убить? Как приятно, что ты переживаешь за меня. Не ожидал. Очень мило с твоей стороны, – он снова поцеловал ей руку.
– Мне не нравится причина дуэли. Только об этом и разговоров в свете, – в ее тоне начало появляться недовольство, которое она пока еще сдерживала. – Судачит даже прислуга. Вызов на дуэль на улице, на глазах простолюдинов! Отвратительно и пошло!