Путь открыт, мы вырвались из «каменного мешка» этого пригорода.
И вот, 25 числа, вышли на открытое место и, казалось, ничего особенного это место не предвещало. Внезапно, на опушке леса фашистский снаряд «прошил» танк тезки Аркашки. Был он на голову меня выше, богатырь, на груди тельняшка и на два года старше меня. В дружеской борьбе всегда выходил победителем.
Вижу, он с танка спрыгнул, вокруг пули свищут, мины, снаряды. Сам, как живой факел! Я знал, если сейчас упадет — не поднимется и сгорит заживо, пропадет! Отсчет времени на секунды шел. Заорал дико: «Не смей падать, ко мне бегом!» И вот, он несется, а пламя полощет, клокочет, будто живьем сожрать хочет! И это не кино, на глазах, наяву, такую жуть никогда не забудешь! Наконец, сошлись. И вот тут, с разбегу, что было сил я толкаю его, он падает. Так в первый раз я его повалил!
Ни секунды не мешкая, бросился в схватку с огнем, навалился всем телом, прижал — огонь отступил, угас. На этом можно ставить точку и кончать сказ. Тезку на танк и в медсанбат. А перед нами — купол рейхстага, как маяк впереди. Вот куда сходились все наши пути! Сколько жизней положено, сколько бед позади. И мы не могли, не имели права до него не дойти! Еще один перекресток. Простреливается фланговым огнем. Один танк горит!
Происходит заминка. Чего ждем? «Ну, как проскочим, пробьемся?» — своих спросил. А в ответ тишина. И тут еще немец. Трассами пуль застрочил. Все думали об одном: «Как живыми остаться!» И… «С Победой вернуться домой!!!» Конец войны недалек, но молох войны не разбирается и жесток. «Ну, что, ребята? Два раза не умирать!! А приказ — есть приказ и надо его выполнять». Мотор взревел. Танк с места рванул и понёсся стрелой. Да так, что из-под гусениц сноп искр по мостовой. И вот он спасительный угол-дома, но в этот миг удар в спину. В танке глухо, гарь и дым… Снаряд в моторное отделение угодил! «Ребята, живы?! К машине!!!» Сам сгоряча выскочил! И за углом свалился безжизненным кулем. Перегородку моторного отделения пробил большой осколок и меня под левую лопатку угостил. Ребята с рук в руки санитару меня передали… И этот медбрат быстро доставил меня в медсанбат. Какие были на фронте кудесники-хирурги-врачи. Осколок удалили, «дыру» залатали, да так, что уже через пару дней смог вставать. С трудом поднялся и побрел друга-тезку искать.
(Так встретились два фронтовых «брата» в покоях медсанбата). Он сидел в кресле, в затемненной отдельной палате с головы до пояса весь бинтами объятый.
В прорези бинта был виден отрешенный, тусклый взгляд — так встретил меня фронтовой мой брат. Обожженная половина тела вызывала адскую боль и температура 41–42 тут, хоть вой, хоть не вой. «Аркашка, дружище. Такой богатырь, балагур, весельчак — не смей сдаваться! Собери всю свою железную волю в кулак. Тезка, друг, держись, борись! У нас впереди еще целая жизнь!» И чтобы вы думали? Обгоревший как головня, выжил мой друг. А потом был День Победы. И еще много-много раз!