Расскажите об удобстве рабочих мест в самоходке.
Ну, что — механик-водитель на своем месте, за рычагами, наводчик тоже на своем месте — у прицела, заряжающий у своих снарядов. Для командира была установлена специальная башенка, которая вращалась. Командир через ТПУ — танковое переговорное устройство и управляет экипажем.
Зимний камуфляж применяли в вашем полку?
Нет. Да, если и применяли, то он быстро смывался, слезал.
Насколько эффективна была немецкая авиация?
Когда я вступил в бои, немецкая авиация уже потеряла свой вес, который она имела в 41, 42, 43-м году. В 44-м году немецкая авиация благодаря нашим самолетам Ла-5 и штурмовикам нашим — «Илам», уже меньше имела значения во время боев, нежели раньше. Короче, немецкая авиация могла действовать только тогда, когда не было нашей авиации. Как только появлялась наша авиация, наши «Истребки», немецкая авиация господствовала меньше.
Где Вы получали свои машины?
Прямо на фронте. К нам прибывали уже готовые СУ-85. На Висленский, Сандомирский плацдарм, откуда мы должны были начинать свое наступление — там и получали. И в Дубно мы получали новую технику. А СУ-100 на Кюстринском плацдарме.
Вы совершали длительные марши на своих самоходках?
Очень большие марши на самоходках мы совершали от Шепетовки, до румынской границы и на румынской границе я сжег немецкий танк. Было дело. Так, что очень часто совершались марши. Затем, от румынской границы в Дубно. На самоходках туда пришли и на самоходках обратно ушли в Дубно. И с Дубно мы форсировали Буг, Сан.
Я со своим взводом разведки видел, как немецкие самолеты летели бомбить переправу нашу на Сане, ну, а мы же не знали, откуда нас могли ждать. Мы дали залп по этому зеленому хуторку польскому, ответа никакого не последовало, и мы бросились туда. Первая самоходка проскочила, там, где раньше ездили повозками на волах. Ну, а вторая самоходка, еле-еле пролезла, и мы вынуждены были тащить ее. Когда вытащили, оказались в саду польском. А в это время черешня созрела. И вот эту черешню мы ели горстями. Я удивляюсь, что за черешня, похожая на виноградные гроздья. А после нужно было куда-то выходить. Сунулись первой самоходкой, гусеницы работают, а движения нет.
Короче говоря, вытащили, и снова начали искать обход. И вот, нашли большую протоку метров пять, не больше. Над этой протокой был мостик кривой, выгнувший спину. Так вот эта дорожка привела нас в то самое село, которое должны были занять наши передовые части. Наши танкисты открыли огонь по этому селу, в связи с тем, что немцы сожгли два наших танка. А мы вдоль села открыли огонь. И видели, когда уже подъезжали примерно к середине села, как немцы перебегают. Но мы не придали этому значения. Поворачиваем налево, выходим, а тут командир батальона с пистолетом в руке мчится и кричит: «Ты пожег свои танки!» Выскочили экипаж и командир второй самоходки. А когда разобрались, поняли, что на окраине села закопаны были две немецкие самоходки в капонирах, только пушки видны. Но, когда они услышали, что сзади них тоже началась стрельба, они побросали свои самоходки и убежали.