Поставив бокал с коньяком, я поднялся.
— Пройдусь немного, — сказал я. — Скоро вернусь.
Вестал начала было тоже вставать, уронив при этом сумочку и портсигар.
— Не надо, — остановил я ее порыв. — Посиди здесь. Ты, наверное, устала.
Подняв упавшие вещи, я положил их на столик и улыбнулся жене. Она опустилась обратно в кресло.
— Но я не устала.
— Конечно же, устала. У тебя измученный вид. Почему бы тебе не пойти и не выспаться по-настоящему? Мы постоянно поздно укладывались спать с тех пор, как покинули Клифсайд.
Услышав слова о том, что я считаю ее изнуренной, она быстро спрятала лицо в тень.
— Да. Я пойду спать.
— На всякий случай, если ты уснешь к тому времени, когда я вернусь, я желаю тебе спокойной ночи уже сейчас. — Я похлопал жену по плечу и неторопливо пошел по палубе.
Едва я миновал полосу света, сразу оглянулся. Вестал сидела неподвижно, глядя на повисшие между колен руки. У нее был очень несчастный вид. Но он вызвал не жалость, а раздражение. Оно становилось моим обычным состоянием из-за того, что все оказалось куда как сложнее и запутаннее, чем я предполагал. И мне стало страшно, что придется прожить бок о бок с этой женщиной длинную вереницу унылых и безрадостных дней.
Я попытался успокоить себя тем, что по возвращении в Клифсайд все наладится. Жена будет занята своими друзьями, бесконечными партиями в бридж, просмотром писем, прочими делами. У меня же будут работа и Глория. Я совершил ошибку, пустившись в это утомительное путешествие и не позаботившись о человеке, который мог бы развлекать Вестал.
Я спустился на нижнюю палубу. Там было темно. Ее освещал только тусклый свет луны. Из бара доносились обрывки фраз. Подойдя ближе, я увидел, что там капитан и боцман играют в карты. Я начал подумывать, не присоединиться ли к ним — все же способ убить время, — как вдруг впереди различил неясный силуэт. Это была Ева. Выйдя из каюты, она на некоторое время задержалась в освещенном прямоугольнике двери, потом направилась к борту. Едва я двинулся вперед с намерением составить ей компанию, как рядом с ней возникла мужская фигура.
Я остановился, присматриваясь. Это был Ролинсон, помощник капитана.
Я наблюдал за ними несколько минут, и вдруг меня охватил острый приступ ревности. Я-то надеялся, что она совершенно одна и тоскует в одиночестве, которое я намеревался скрасить своей особой, а выходило, что это я одинок, мне не с кем словом перемолвиться.
Беседуя, Ролинсон придвигался все ближе и ближе к девушке. Я увидел, как он осторожно взял ее за руку, но Ева резко выдернула пальцы.