— Я счастлив. Конечно же, да. Почему ты думаешь, что это не так?
Она в упор смотрела на меня.
— Разве я не вижу! Ты ведешь себя, словно… словно ненавидишь меня.
— Но почему, Вестал?..
Я поднялся с кровати и подошел к ней. Ситуация принимала угрожающий характер. Я проклял себя за то, что позволил проявить истинные чувства к своей нелюбимой жене.
— Нет, не прикасайся ко мне, — выдохнула она, отшатываясь. — Ты испортил весь медовый месяц. Я немедленно возвращаюсь домой. Если ты и дальше намерен вести себя подобным образом, не думаю, что тебе стоит оставаться со мной. Я не потерплю подобного обращения у себя дома.
— Перестань нести чушь, — перебил я ее. — Конечно, я испортил медовый месяц! Как я могу развлечь тебя, если все эти достопримечательности нагоняют на меня тоску. Да и разве кто-нибудь проводит так медовый, месяц? Когда двое людей любят друг друга, им совершенно незачем заниматься все дни ползанием по руинам.
Вестал бросила на меня быстрый взгляд.
— Но так не ведут себя любящие мужчины! — выпалила она. — Ты даже не соизволил спать со мной!
Это было уже серьезно. Я понял, что если не сумею переубедить ее в обратном, мне грозит развод. Надо было как-то выходить из положения.
— О чем ты говоришь, Вестал! Всем своим поведением ты показываешь, что не хочешь спать со мной.
— Как ты мог сказать подобное? — воскликнула она, вскакивая. — Это ты заявил, что физическая сторона брака для тебя ничего не значит. А теперь нагло лжешь мне!
— Придержи язык, Вестал. Я не позволю разговаривать со мной подобным тоном. Это просто недоразумение. Той ночью нас постигла неудача, ты знаешь это. Я решил, что она случилась потому, что я несимпатичен тебе. Мог ли я после этого оставаться с тобой в одной спальне?
— Несимпатичен? — воскликнула Вестал, поворачиваясь ко мне лицом. — О Чэд, как ты можешь такое говорить! Я ведь люблю тебя!
— Но у меня сложилось другое впечатление. Я подумал, что с моей стороны тактичнее будет перебраться в отдельную комнату. А теперь ты говоришь, что хотела бы видеть меня в своей спальне.
Она так желала налаживания наших отношений, что ни на миг не усомнилась в искренности сказанного мною.
— Разумеется, я хочу этого. — Ее заколотило от волнения. — Я хочу, чтобы мы были всем друг для друга. Понимаешь меня?
Я почувствовал себя в аду!
— Конечно. Я был последним дураком! Мы оба вели себя, как последние дураки. Я подумал, что ты разочаровалась во мне и хочешь, чтобы я оставил тебя в покое. Прости, Вестал, но твое поведение не давало мне возможности сделать иной вывод.
— О Чэд! — Она начала плакать.