Я вздохнул полной грудью. Тихая теплая ночь, огни рекламы, шепот океана невдалеке… Как хотелось выбросить сейчас из головы все заботы и как следует расслабиться! В такие моменты нужно, чтобы карманы были набиты деньгами, и тогда можешь сколько угодно пить, танцевать, развлекаться с женщинами… Но у меня было дело, и о развлечениях следовало забыть. Зачем я понадобился Джорджу? Он писал мне о каких-то неприятностях, которые не дают ему спокойно спать по ночам.
Мне уже приходилось бывать в Лос-Анджелесе: два года назад я приезжал сюда, чтобы увидеть «всех звезд» на чемпионате страны по бейсболу. Тогда я ходил на Олимпийский стадион и ездил на Безли-Фиод, где тоже были матчи. В те времена я еще играл на тотализаторе и как раз поставил несколько долларов в Кариатиде на Санта-Анну. Мне почему-то всегда казалось, что когда-нибудь я выиграю на бегах. Но на этой афере я потерял последнее, что еще звенело у меня в карманах. При воспоминании об этом меня передернуло.
Но последнее время судьба была ко мне благосклонна. У меня было собственное бюро с пятью служащими, двумя секретаршами, кучей консультантов и мальчиков на побегушках. Кроме разных мелочей у меня было четыре автомобиля и счет в банке, который, может быть, не ошеломлял, но давал уверенность в завтрашнем дне и возможность одеваться у Кирилла — лучшего модельера Нью-Йорка.
Итак, я шел по ночным улицам и заглядывал в витрины, надеясь отыскать небольшое уединенное кафе, как вдруг кто-то или что-то сильно толкнуло меня в бок, и я, не удержавшись, растянулся на чьих-то ступеньках. Падая, я почувствовал резкую боль в животе, как если бы в него всадили длинное острое лезвие. Лежа на ступеньках, я попытался повернуться, чтобы увидеть своего обидчика, но единственное, что заметил — поспешно удаляющуюся восхитительную женскую фигурку. Ее спина и ягодицы прямо-таки приковали мой взгляд, и я почти не обратил внимания на голубую ткань, плотно обтягивающую злодейку. Я разинул рот, чтобы крикнуть что-нибудь вслед, но тут люди и предметы стали вращаться со все увеличивающейся скоростью и, теряя сознание, я успел подумать, что так кружится голова, лишь когда сильно напьешься или накуришься марихуаны,
* * *
Первое, на что я обратил внимание, когда пришел в себя, это ласковая улыбка медицинской сестры. Она с любопытством рассматривала меня и, увидев мои дрогнувшие веки, спросила:
— Как вы себя чувствуете?
Прежде чем ответить, я попытался сосредоточиться и понять, как попал сюда.
— Неплохо, — наконец произнес я и попробовал улыбнуться в ответ, но странная неподвижность лица, которое словно окаменело, не давала этого сделать.