Десять минут истекли, наши катера, которые я прикрыла мерцающей завесой, я кажется уже рассказывала, что это такое и что на такой большой объект, как крейсер её растянуть сложно, да и сама по себе такая завеса может нанести больше вреда, чем пользы, что помешало бы тому же Того просто лупить в центр мерцающего пятна, конечно, я бы попыталась отклонить снаряды, но кто даст гарантию, что не случится какой-нибудь накладки. А вот прикрыть наши катера, тем более, что приближаются они со стороны тёмной части горизонта и с противоположной от нас, а всё внимание мы привлекли к себе и месту гибели "Касуги", сомневаюсь, что хоть один человек на борту "Ниссина" смотрел сейчас в сторону наших катеров. Хлопнула наша пукалка, и словно только этого ждал, вниз подёргиваясь пополз британский флаг, а наши катера прибавили ход. Началась очередная фаза этой уникальной операции. Мы, продолжая удерживать на себе внимание, покатились в резкую левую циркуляцию, чтобы сблизиться с гарибальдийцем, который ещё сбросил ход и шёл сейчас по инерции, замедляясь. По нашим манёврам должно просматриваться, что мы планируем если не бортами пришвартоваться, то по крайней мере, сблизиться и может быть спустить шлюпку. Наши, на всякий случай заряженные осколочно-фугасными зарядами, пушки хищно сопровождали своими жерлами каждое движение на палубе итальянца.
И когда до "Ниссина" осталось всего три кабельтова неспешного вальяжного сближения, наши катера подошли и пришвартовались в районе задней башни. По заброшенным на леера сделанным по типу штормтрапа лесенкам с кошками на конце, и заброшенным с кошками концам с узлами казаки и матросы взлетели на борт гарибальдийца. Я прислушивалась, чтобы не пропустить эмоцию радостного злорадства с гарибальдийца, если кому-нибудь удастся подготовить диверсию, к примеру, минирования арсенала или артпогреба. Пока чувствовала только злость, растерянность, недоумение, что вполне укладывалось в нормальное течение операции. Подрабатывая машинами мы тихо подходили к борту здоровяка, действительно, даже палуба возвышалась над нашей почти на три метра, и мы видели палубу только с крыши нашей ходовой рубки, которую уже давно оформили как вариант открытого мостика, оснастили леерами и мы иногда охотно поднимались отсюда осматриваться по сторонам. Если в длине мы уступали немного, то водоизмещением почти в три раза, как и во всех остальных параметрах, кроме мощности машин и скорости, даже штатные они превышали данные гарибальдийца, хотя скорость для этого недоброненосца далеко не самый важный показатель. Вышедший на крыло мостика джентльмен с рупором только собрался разразиться своим шумным британским негодованием, как на шканцах прогремело несколько выстрелов, а на крыло мостика влетела группа из пяти человек с лейтенантом Тремлером во главе, который жестко взял под локоток англичанина и увёл в ходовую рубку. Рассыпавшиеся жидкой, но убедительной цепочкой казаки наведёнными стволами карабинов оттеснили столпившихся матросов к леерам возле носовой башни, где стали их быстро сортировать. Среди этой группы не было видно нескладной фигуры Древкова, но у его группы была не менее ответственная и сложная задача в низах, заблокировать машинную команду и взять под охрану арсенал и артпогреба. А разгрузившиеся катера уже подходили к нам, наши десантники успели спустить парадный трап на левом борту, у которого остался кто-то из наших матросов, на нашей палубе готовилась к погрузке вторая партия из машинистов и почти всей нашей палубной команды с боцманом во главе. Радист контролировал остававшийся пустым эфир, море тоже оставалось пустынно.