— Ну что, Феофан! Будешь теперь как пират с одним глазом. Как же ты так, не уберёгся?
— Вашскобродь! Я даже не понял, подносчики со снарядами в дверь выскакивали, передо мной трое стояли, я только собирался им помочь, как меня словно ножом по лицу полоснули, и я сознание потерял, кажется, а что со мной случилось?
— Глаз тебе левый выстегнуло осколком, я вот только, что перевязку тебе делать закончил.
— Ну, слава Богу, что левый!
— Это чем же левый хуже правого глаза?
— Так из ружья ведь правым глазом целиться надо…
— А, вот ты о чём. Ну ладно, ты полежи, тебе отлежаться теперь нужно, а мне ещё по кораблю после боя пройти надо….
— Вашскобродь! — раздалось вбоку. — Так чем там дело-то закончилось? Да и закончилось ли? Вроде стрелять перестали….
— А там всё просто замечательно, соратники мои дорогие! Мы пустили на дно сначала японский истребитель, потом торпедировали флагман с японским командующим адмиралом Того – броненосец "Микаса", а следом броненосец "Асахи", когда к вам пошёл, "Асахи" уже утонул, а "Микаса" ещё кверху днищем плавал, японцы своих спасали. В нас так ни разу и не попали. Вот такие мы молодцы! Говорят, у победителей раны быстрее затягиваются, так что у вас есть повод быстренько поправляться! Всё, пойду я, не буду доктору мешать… — хотя наши слова с одинаковым интересом слушал и Георгий Самуилович и его пациент, которому ногу не забинтовали пока.
На палубе нас перехватил с докладом Артеньев. В общем, можно сказать, что мы отделались лёгким испугом, убитых нет, раненых в лазарете девятеро, мы их уже видели, кроме этого по мелочи ещё человек десять, которые после перевязки на свои посты вернулись. Осколком заклинило поворотный механизм тумбы одной сорокапятки, осколок уже вытащили, орудие вращается без перекосов. Боцман сильно ругается, что от осколков сильно палубу и краску подрало, уже погнал кого смог заусенцы и задиры затирать. Артиллеристы доложили, что расход снарядов главного калибра составил сто восемьдесят девять бронебойных и шестнадцать осколочно-фугасных, снарядов сорок семь миллиметров израсходовали больше двухсот, точнее скажут позже. Сейчас банят стволы, осматривают орудия. Фон Кнюпфер выступил вперёд, сияя как новый полтинник и доложил: "Господин капитан! По минной службе расход четыре мины, сработали все, потоплено два эскадренных броненосца противника! Разрешите получить замечания!"
— Нет, Сергей Николаевич! Видел, каких орлов вырастили?! И ещё замечания хочет… Пётр Карлович! Дорогой вы мой! Молодец! И Степану Ильичу передай! Все молодцы, просто красавцы! Сергей Николаевич! Не хочу по углам шушукаться, через часик японцы за горизонтом останутся, ход сбросим, постройте команду, будем всех хвалить и поздравлять! Боцману скажите, пусть подготовит двойную чарку и ещё одну перед сном. А мне сейчас Клеопатру поймать нужно, вон на посадку идёт, — все кто был вокруг радостно загоготали, а в середину нам на руки сверху упала наша любимая птичка.