– Ева. Не все люди хорошие, – говорит она.
– Знаю. – Я хмурюсь, раздосадованная тем, что она считает меня такой доверчивой и наивной. Я каждый день сталкиваюсь с гневом Вивиан, на моих глазах убили добрейшую женщину: конечно, есть люди с темной душой, но я уверена, что Брэм не из их числа.
– Знаешь ли? – Ее голос звучит спокойно и мягко, когда она прочесывает пальцами мои волосы, убранные в конский хвост. – Иногда я спрашиваю себя, не оказывают ли они тебе плохую услугу, отгораживая от мира.
– Я не отгорожена, – стискивая зубы, отвечаю я.
Видно, что она хочет еще что-то сказать, но вовремя останавливает себя.
– Я знаю, что в мире есть плохие люди, – упрямо повторяю я. – Но он не из таких. Его даже сравнивать нельзя с Диего.
– Возможно. А еще есть люди, которые думают, что они хорошие, но не могут различить, служат их поступки добру или злу. Их убеждения шатки и сомнительны, а потому не вызывают доверия.
– Откуда ты знаешь, что твои убеждения не такие?
Она бросает на меня суровый взгляд и протяжно вздыхает.
– Я дала обещание защищать тебя, как и каждая из нас, – говорит она. – Мы любим тебя, как родную дочь.
– У тебя были дети? – спрашиваю я.
– Было несколько выкидышей – все девочки, – но я родила восьмерых мальчиков. – Ничто не дрогнет в ее голосе.
– И где они сейчас?
Деревянные бусы постукивают у нее на шее, когда она пожимает плечами. – Я сделала свой выбор, когда пришла сюда. Ты. Ты – мой выбор.
– Но твои мальчики?
Выражение ее лица остается невозмутимым.
– Выходит, тебя заставили отречься от собственной плоти и крови?
– Не так все просто или бессердечно, как может показаться. Мы хотим будущего для наших детей. – Она шмыгает носом, оглядывается по сторонам и опускает голову на грудь. – Мы верим в тебя, Ева, поэтому каждая из нас отдает тебе всю себя без остатка.
– Такой ценой? – Я слышу боль в собственном голосе.
Меня всегда тянуло к матери Кади. В ней есть какое-то особое очарование. Она полна мудрости и житейского опыта. Возможно, это впечатление усиливают красочные бусы или поблекшие со временем татуировки, которые говорят об ее культурном прошлом. Она миниатюрная, но удивительно сильная духом. Я не понимаю, как такая женщина могла уйти из семьи и посвятить свою жизнь незнакомой девчонке. В голове не укладывается.
– Не тебе об этом беспокоиться. – Она поднимается, заканчивая разговор. Прежде чем уйти, она наклоняется и шепчет мне на ухо: – Что бы там ни было, я тоже не думаю, что он мог бы причинить тебе зло. Но они не хотят видеть его рядом с тобой.
Она выпрямляется, забирает у меня тарелку и идет на кухню, где ее ждет мать Кимберли с чашкой чая.