Я лечу головой вниз, вверх тормашками, по узкому желобу из углеродного волокна. Мимо проносятся росчерки ламп аварийного освещения, ослепляя меня.
Я пытаюсь заглянуть назад – не нырнул ли кто-нибудь следом за мной? Но ускорение свободного падения не дает пошевелить головой, прижимая меня к стенке желоба, который тянется крутым серпантином, повторяя контуры похожей на гору Башни. Тело начинает двигаться чуть медленнее, когда конечная скорость снижается до более комфортных величин.
Я снова могу двигать конечностями. Впрочем, это громко сказано. Сила падения уменьшается по мере приближения к уровню затопления. Мне нужно действовать быстро. А думать еще быстрее. Команда Кетча наверняка уже пробирается к тому месту, куда выходит желоб. У меня будет совсем мало времени.
Я поднимаю голову и вглядываюсь в километры трубы, оставшиеся позади. Никогда не думал, что воспользуюсь этой штуковиной. Хотя желоб, конечно, лучше, чем Перчатка.
Что-то врезается в меня. Ударная волна холода обрушивается на макушку, простреливая шею и спину. Я хочу кричать от боли, но у меня перехватывает дыхание, когда ледяная мгла поглощает мое тело.
Следующая панель аварийного освещения мигает желтым, и я вижу, что желоб наполовину полон воды. Это ненормально.
И не предвещает ничего хорошего.
Мое тело горит, когда я погружаюсь в жидкую среду, и спуск резко замедляется. Пути назад нет: желоб гарантирует путешествие в один конец с единственным выходом. Как и Перчатки, не все желоба на Башне находятся в рабочем состоянии, как выяснилось после сегодняшних учений. Некоторые из них объявлены небезопасными и подлежат ремонту. Теперь я знаю, почему.
Вода поднимается до уровня груди, пока я продолжаю скользить вниз. Вот уже и уши под водой, и я чувствую, что двигаюсь еще медленнее. Сердце бешено колотится. Далеко ли выход? Как долго я смогу задерживать дыхание? Хватит ли ширины трубы, чтобы пробираться вплавь? Все это мне предстоит проверить на собственной шкуре.
Дальше все происходит очень быстро. Желоб снова уходит вниз, обматываясь вокруг Башни, и я полностью погружаюсь под воду. Все так же, вверх тормашками. В воде скорость движения падает.
Я вытягиваю руки вверх и пытаюсь плыть, но локти упираются в стенки трубы. Я могу лишь работать ногами, чтобы хоть как-то продвигаться вперед. Этого должно быть достаточно. Да и ничего другого мне не остается.
Я открываю глаза, и боль становится невыносимой. Сокрушительной. Такое ощущение, будто жидкость в глазных яблоках тоже вот-вот схватится льдом.