— Я прогуливался. Потом увидел твою лошадь.
— Проклятье! Я думал, что хорошо его спрятал! Но ты не мог узнать Нестора! Я же купил его на прошлой неделе!
— Что ж, очень неплохая лошадь, а здесь не так много людей, способных бросить такого коня ночью без присмотра.
— И ты решил, что это я?
— Предположил.
— Но почему ты оказался на этой стороне пляжа, кузен? Ведь мои следы смыло прибоем?
— Я знаю одну тропинку отсюда прямо до Мингуз-хауса. Спустившись, ты сбился с пути.
— Похоже на то. Египетская сила! Не рассказывай Демельзе!
— Я бы согласился ничего ей не говорить, если ты прекратишь употреблять ее любимое ругательство.
— Что? Вот это? Но почему?
— Потому что, насколько мне известно, никто больше так не ругается.
— Мне оно очень по душе!
— Может быть.
— И оно не женственное!
— Согласен. Ты возвращаешься к своей лошади?
— Да.
— Я провожу.
Тучи слегка разошлись, и под порывами ветра мужчины теперь лучше видели друг друга. Между ними наблюдалось некоторое сходство: рост, цвет волос, иногда даже голос, но различались они еще больше. Мужчина постарше обладал более широкими плечами, угловатым лицом и тяжелыми веками, которые, тем не менее, не вполне скрывали прямой взгляд его беспокойных глаз. Озорные темные глаза его молодого спутника были голубыми, как у матери, и близко посаженными. Мужчины перекинулись парой слов о новой лошади, и затем Росс перешел к делу:
— Весьма странную дорогу ты выбрал до Тренеглосов. Полагаю, задумал нечто неподобающее?
Они помолчали, перебираясь через следующую лужу.
— С чего ты взял, кузен?
— А что, разве не так? Прямая дорога к Мингуз-хаусу, как тебе хорошо известно, идет поверху, прямо к центральным воротам.
— Ты совершенно прав.
— К тому же не похоже, что за последние два года ты встал на праведный путь.
— Встал на праведный путь. Какая чудесная фраза. Наверное, что-то из проповеди Сэма?
— Нет, в данном случае это означает деликатные и добрые отношения с соседями. Тренеглосы, кстати, мои соседи.
— О да. Совершенно верно.
По ним хлестал ветер, и они шатались как пьяные.
Беседа еще продолжалась в шуточном ключе, но в голосе Росса слышались стальные нотки.
— Почти пришли, — сообщил Валентин. — Я поражен, что ты нашел моего коня.
— Я услышал его ржание... Зачем ты ездил в Мингуз? Чтобы стащить там что-нибудь?
— Дорогой кузен! Не люблю, когда меня обвиняют в краже!
— После того как в прошлом году я помог тебе выпутаться из той заварушки, я получил кое-какие привилегии, как мне кажется.
— Возможно, ты обладал ими и до того. Но я вызывал людей на дуэль и за меньшие оскорбления.