— Может, хотел добавить чуточку правдоподобия?
— Слово какое-то смешное, но так и есть...
— И что?
— Ты думаешь, если бы у Валентина было свидание со служанкой в доме Тренеглосов, он бы потрудился назвать тебе ее имя? Да он бы его и сам не знал! По-моему, это не добавляет этой истории правдопод... — как там ты сказал? Неужели непонятно, что он сочинил имя, чтобы убедить тебя в существовании этой служанки?
— Не знаю... я понял, о чем ты, но по какой еще причине Валентин полезет в соседский дом? Это же Валентин! Не станет же он воровать столовое серебро.
— Я подумала, просто предположила, что он навещал кого-то и назвал выдуманное имя, чтобы ты от него отвязался.
— Навещал? С той же целью?
— Вполне возможно.
Росс быстро перебрал в уме всех обитателей Мингуза и прикинул, кто мог оказаться лакомым кусочком для Валентина.
— Среди Тренеглосов я не вижу ни одной кандидатки...
— Есть Агнета.
— Что? Агнета? Да ни за что! Зачем ему... да как бы он сумел? Она же со странностями, мягко говоря!
— Не такая уж она и странная. Он положил на нее глаз на летних скачках. Я сама видела.
— У нее случаются припадки!
— Дуайт говорит, что они прекратились.
— Да все едино, она не такая, как все. Рут одно время очень волновалась за нее. Если бы ты назвала Давиду...
— Знаю. Но все мы присутствовали на свадьбе Давиды, и она благополучно живет в Окхемптоне. А Эммелин недавно примкнула к методистам.
Росса одолевали сомнения. Иногда Демельзе случалось (и он думал об этом с нарастающим недовольством), воткнуть в него маленький шип тревоги, как раз когда Росс готовился ко сну. И то, что он сам виноват, не сдержав данное Валентину слово, никак не смягчало досаду.
— Ты всегда думаешь про Валентина только плохое?
— Не думаю, но опасаюсь.
— Боже, если он заделает ей ребенка, ему не поздоровится!
— Рут мне кое о чем рассказывала, и это наводит на мысль, что такое вряд ли возможно... Но я могу ошибаться — в смысле, насчет Валентина и Агнеты. Наверное, стоило попридержать свои домыслы.
— Согласен.
Росс редко видел Агнету Тренеглос, но помнил, что из всей семьи она была единственной брюнеткой: высокая и худая, с ладной фигурой, но рассеянным взглядом, а губы словно намекали, что она всегда готова показать зубы. Теперь Росс злился не на Демельзу, а на Валентина, как и полагается. Черт бы побрал мальчишку. Да какой там мальчишка, ему уже двадцать четыре.
Если неугомонный Валентин продолжит баламутить всю округу, за ним потянется шлейф дурной славы. Росс с беспокойством вспомнил родного отца, который обладал похожими чертами. Он не замечал такой необузданности у семьи Уорлегганов, к которой Валентин формально принадлежал. И Селина через шесть месяцев произведет на свет дитя, спустя три года их совместной жизни... Ходили слухи, хотя Дуайт отказывался их подтверждать, что из-за интрижки супруга она пыталась вскрыть себе вены.