Впервые с такой отчетливостью он постиг, что те, кто построил звездолет и эту ракету, были такими же, как люди. Они так же любили — а значит, так же ненавидели, так же страдали, так же радовались и так же мыслили, и поэтому никакого бессознательного зла не могло быть скрыто в их технике…
И еще он понял, что возможность выбраться отсюда все же существует.
— Слушайте, космопроходцы! — громко сказал он. — Мы все продумали, и иного выхода у нас нет. Только уходить… Лететь — безумие, мы даже не знаем, как включаются двигатели… Но мне почудилось… мне кажется… Вы понимаете, ведь это строили люди. Люди! Пусть они иначе себя называли, как бы они там ни выглядели… А ведь не может один человек в таком деле подвести другого! Лететь нельзя, потому что не умеем управлять ракетой. Но Земля ждет! И ведь они же летали! А может быть, и мы сможем? Может быть, здесь совсем и не надо управлять? У меня такое чувство, что разгадка — где-то рядом, стоит только ее поискать как следует…
— Дело ведь не в наших пяти жизнях, черт их возьми совсем… — перебил Раин. — Мы-то могли погибнуть и не только здесь… Но люди ждут нас! Если мы не вернемся — есть ли гарантия, что следующая экспедиция полетит? Земля, может быть, вообще прервет исследования, будут снова перепроверяться все расчеты и конструкции, уйдет время — может быть, годы… Мы должны вернуться!
— Должны! — сказал Сенцов. — Вы, конечно, понимаете, что в этом — уже риск. Мы отказываемся от более медленного, хотя и верного, по-моему, способа — от поисков связи. Но раз так — значит, ответственность ложится на ученых, теперь все зависит от вас. Да, я поверил, что выход такой есть. Но если у вас еще есть сомнения — говорите!
Наступила мгновенная тишина — и в нее вошел негромкий голос Калве:
— Что касается меня, то я стою на прежней точке зрения. Лететь можно, лететь нужно. Слишком важной была и остается наша задача, даже если… — он недоверчиво покосился на Азарова, на Сенцова, — даже если никаких новых открытий и нет — все равно. И я утверждаю, что мы уже очень близки к решению загадки. Оно буквально носится в воздухе…
— А ну, прикинем… — сказал весело-лениво Коробов, придвигаясь к столу. — Ведь, по сути дела, дом у нас почти рядом. — Он стремительно начертил на столе пальцем два концентрических круга. — Вот Марс, а вот же — Земля…
— А тут Венера, — дополнил Сенцов и начертил третью концентрическую окружность — поближе к Солнцу. И тут же вздрогнул — так резко схватил его за руку вскрикнувший Раин.
— Ты что? — спросил Сенцов.
— Ничего… — сказал Раин. — Просто, я — идиот! Марс, Земля Венера… А в центре что, я вас спрашиваю?!