С п о к о й н ы й м у ж с к о й г о л о с. Сначала он прочитал свои стихи, и, надо сказать, очень неплохие…
С к е п т и ч е с к и й м у ж с к о й г о л о с. Ну и что? Думаете, если какой-то тип с горсткой стихов врывается на мирные пастбища, где все выгоны уже давно поделены и никто никому не перебегает дорогу, так ему станут бешено рукоплескать?
С п о к о й н ы й м у ж с к о й г о л о с. Но можно ведь было хотя бы его выслушать.
С к е п т и ч е с к и й м у ж с к о й г о л о с. Его и слушали — правда, с издевательскими ухмылками на лицах. Но большего ожидать было трудно, спасибо хоть не освистали.
В з в о л н о в а н н ы й ж е н с к и й г о л о с. Неужели, чтобы добиться признания, художник должен либо умереть, либо стать мучеником? Неужели толпа, прежде чем поверить, должна распять?
С к е п т и ч е с к и й м у ж с к о й г о л о с. Пророк, оскорбляющий всех вокруг, не скоро дождется вознесения.
С а б и н а (пытаясь перекрыть нарастающий шум в зале). Дорогие коллеги! Я прошу тишины! Мы ведь должны совместно выработать… Уважаемые коллеги… пожалуйста… Объявляется перерыв на двадцать минут!
Шум в зале.
Шаги по ночной улице.
С а б и н а. Хорошо на свежем воздухе, правда?
Й о н а с. Не знаю.
С а б и н а. Вечер очень теплый.
Й о н а с. Зачем вы говорите всякую ерунду про свежий воздух, хороший вечер? Я ведь сорвал вашу встречу бородатых обывателей, занимающихся стихоплетством. И ни к чему ваши дипломатические ухищрения не привели; явные дыры залатали, но нитки-то торчат. Все и разбежались. Зря вы только добивались, чтобы меня на эту встречу пригласили.
С а б и н а. Нет, не зря. Вы пишете хорошие стихи.
Й о н а с. Конечно, теперь вы станете отчаянно доказывать, что были правы. Разумеется, я пишу хорошие стихи. Не просто хорошие — выдающиеся. Но ведь для того, чтобы это выяснить, не обязательно участвовать в поэтическом семинаре. Я предупреждал вас, что всех там разнесу, разве нет?
С а б и н а. О да.
Й о н а с. Скажите, а вы можете хоть раз разозлиться? Накричать на меня, сказать, что ошиблись во мне?
С а б и н а. А вам бы этого хотелось?
Й о н а с. Да! А то вы все с вашим проклятым всепрощением и пониманием… И только для того, чтобы вызывать во мне чувство вины.
С а б и н а. Что ж, могу признаться, для меня все обернулось скверно, но я надеюсь, что ты мне это компенсируешь.
Й о н а с. Черта с два. Своими стишками, что ли? Перевязать ленточкой и преподнести вам целую дюжину, а?
С а б и н а. С тех пор как вы живете у меня, Йонас Александр Дорт, вы написали шесть стихотворений, по одному в неделю.