— А ребенка, как жена фермера, привяжу себе на спину и так буду стоять за мольбертом. Книжка какая-нибудь понадобится, где ее возьмешь, и малыш будет расти в одиночестве.
— Да что с тобой происходит, — воскликнул Йохен, — все я, я, я!
— Это ты только о себе и думаешь! — крикнула Мелани. — Ты ведь ничем не жертвуешь, наоборот, еще и рай получаешь в придачу!
— Лучшего места нам не найти, — убеждал он ее, — будем жить и радоваться, что наш дом с каждым годом становится все краше, родим еще ребенка или двух; днем работа, вечером усадьба, в воскресенье будут приезжать гости, на машине можно и в театр поехать, и на любую выставку, и из города все, что нужно, привезти.
— Нет, ничего этого не будет, — сказала Мелани.
— Знаешь, давай дома все спокойно обсудим, — предложил Йохен.
— А тут и обсуждать нечего, — отрезала Мелани.
Дальше они ехали молча.
В два часа Даниель возвращается из школы. Сумка — в угол, радио включается на полную мощность, чтобы слышно было на кухне.
Он пускает горячую воду и ставит в раковину грязную посуду. Вода течет медленно, тонкой струйкой. Даниель стоит у открытого окна и считает электрички. Пока раковина наполнится, их пройдет штук семь. Наконец он принимается за посуду и, чтобы не было скучно, насвистывает в такт мелодии, свистит с трелями — это не каждый умеет.
В рюмках, которые стоят немытые еще со вчерашнего вечера, остатки вина, и он представляет себе Антека и маму, как они вместе качаются в кресле-качалке. Вообще-то Антек ему нравится. Правда, он курит, и мамина кровать пропахла табаком. Даниель вытряхивает пепельницу, ставит вытертую посуду в шкаф и бежит вниз, в бывшую винную лавку. По дороге он обычно играет в одну и ту же игру: пытается угадать, ту же мать слушает музыку, что и он на кухне, или нет? Чаще всего не угадывает.
Даниель останавливается позади матери и смотрит, как она работает. Кисть Мелани держит в левой руке. А он может рисовать и вообще все делать одинаково правой и левой. На мольберте та же картина, что была вчера, позавчера, на прошлой неделе.
— Все никак не кончишь, — говорит Даниель. — Что это они у тебя над крышами летают? Ты бы лучше нарисовала их в кресле-качалке.
— Опять подглядывал в замочную скважину, шпион! — возмущается Мелани.
Но Даниель уже сидит за своим столом. Там лежит большой картон, над которым он трудится уже целую неделю. Дело в том, что ему в голову приходят все новые и новые идеи. Мелани, не отрываясь от мольберта, спрашивает про контрольную по математике. Даниель отвечает, но мысли его далеко, сейчас его занимает только вокзал. На картоне он нарисовал собак, камеру хранения, двух пьяных, духовой оркестр, красный маневровый локомотив, Мелани с мольбертом, рисующую вокзал. Даже себя самого изобразил: в одной руке у него круг для плавания, в другой — гитара Антека. Мелани считает, что картина получается слишком пестрой. Но Даниель любит рисовать всеми красками, какие у него есть.